Здрасьте, я ваша тетя - 2 (с половиной)

- Брассет! – с важным видом заявил мистер Джек Чесней. – Если сегодня к вечеру мистер Бабс Баберлей не будет иметь честь отужинать у нас, я, в смысле донна Роза, не заплатит тебе жалованье! – он назидательно поднял указательный палец и уткнул его вверх. Сверху, из ветвей, свисавших из-под потолка беседки, прямо на палец упала кучка птичьего кала. Веселая ворона, случайно залетевшая под крышу беседки, облегченно взмахнула крыльями и улетела. – Ах, птичка! – заявил Джекки, пытаясь смахнуть липкую птичью какашку с пальца. Неосторожное движение и кучка летит в лицо донне Розе.

Все ахнули. Сэр Френсис закрыл голову руками и спрятался под стол.

- Джекки! – буквально взрычала его жена. – Что ты себе позволяешь!

- Ах ты мерзавец, недоумок, сын кретина! – вскричала разъяренная донна Роза и принялась подручным средством – зонтиком от солнца выбивать пыль из несчастного мистера Чеснея - младшего. Ее примеру немедленно последовала жена Джекки.

- Брассет! Вы еще здесь? – вскричал мистер Чесней, проносясь мимо. – Я думал, что вы уже копаете подкоп, - с этими словами он пнул дворецкого и побежал дальше, спасаясь от разъяренных женщин.

Брассет учтиво буркнул «Да, сэээр» и поплелся по дорожке, почесывая ушибленное место.

Сэр Френсис со словами «Это надо отметить» выудил из кустов позади беседки очередную припрятанную бутылочку виски.

- Ну что, гинеколог, выпьем? – предложил он покрасневшему, как рак Чарли Уэйкому.

Перенесемся же из прекрасного особняка Чеснеев в тюрьму, где коротает свои дни несчастный Бабс. Обрисуем же, что же из себя представляет исправительно-трудовое учреждение Англии конца двадцатых годов (с точки зрения автора, естественно).

Тюрьма Мурдерхауз располагалась на одном из островов близ побережья, на спорной территории между Англией и Северной Ирландией. Остров был так мал, что вся его территория была занята зданием тюрьмы, воротами и забором вокруг здания. В связи с нехваткой территории, колючая проволока по периметру была обмотана вокруг столбов и пулеметных вышек, стоявших прямо в море, метрах в десяти от берега.

Мрачный подонок и головорез, некий Джон Стингам весело проводил время у окна своей камеры, смачно харкаясь. При этом он страстно хотел попасть в одного из надзирателей, которые превратили свое пребывание в курортный рай и слонялись по тюремному двору в плавках и купальных полотенцах, часами просиживая в шезлонгах. Заключенных же годами томили в их камерах, заставляя летом смотреть на купальный, а зимой на лыжный сезон надзирателей. Заключенных выпускали наружу только весной и осенью, в самую слякоть, для уборки территории. В отместку, зеки проводили свой чемпионат по плевкам на дальность и точность. Первый приз – месяц карцера можно было завоевать, попав в директора тюрьмы. Второй и третий призы составляли две недели и неделя карцера за попадание в старшего надзирателя и часового. Для зеков карцер являлся настоящим раем, поскольку зимой и летом на это время они могли отдохнуть от созерцания ненавистных рож, а весной и осенью давало возможность отлынивать от работы. Единственным неудобством были килограммы звездюлей и неструганые доски кровати, на которых приходилось спать голышом – одежду у чемпионов (обитателей карцера) отнимали. Ко всему прочему, карцер находился в подвале под той частью кабинета директора тюрьмы, в которой находился личный туалет начальника тюрьмы, так что для бедного карцерника с потолка ежедневно (начальник любил поесть и попить) извергались потоки нечистот. Волей-неволей, все это приходилось убирать самому обитателю карцера в небольшое воронкообразное отверстие для слива подобной гадости, располагавшееся под привинченной кроватью. Однако даже то, что нечистоты приходилось убирать железным ломом, не останавливало никого из заключенных, тех же, кто не участвовал в играх, считались стукачами.

Дошло до того, что стукачи, чтобы их не заподозрили, были вынуждены плеваться вместе со всеми заключенными, так что в придачу к тридцати серебренникам за свое иудство, они получали еще по полкило тех самых, что начинаются на «пи…» и заканчиваются на «...лей».

Джон Стингам был многолетним бессменным чемпионом тюрьмы. Его кожа была похожа на дубильную доску, а причинить ему боль было столь же трудно, как и пытаться ограничивать рождаемость китайских кроликов, которые такого насмотрелись в китайских селениях, а что именно, догадайтесь сами. Благодаря своему таланту, Джон Стингам завоевал в тюрьме такой же авторитет, как и у Джека Потрошителя. Ходили слухи, что раньше он был боксером и попал на виселицу за десяток-другой нокаутов со смертельным исходом. Когда же приговор приводили в исполнение, виселица сломалась, а Стингам, воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, чуть не разорвал оторопевшего палача пополам голыми руками. Стоит ли говорить, в каком страхе он держал всю тюрьму.