Здрасьте, я ваша тетя - 2 (с половиной)

- Заткнуться!!! – заорал новый главный тренер Брассет. – Я все про вас знаю! Вы все ублюдки и подонки, но вы выиграете сегодня! Посмотрите на себя! Вы – неудачники, ошибка природы. Но сегодня, - Брассет открыл шторы в окне раздевалки, - Сегодня полный стадион болельщиков, которые поверили в вас, в меня, в него, - он ткнул пальцем в «Попуса», - И в нашего президента Пендлтона! – Брассет перевел дух, отхлебнув из своей походной фляжки, которую носил за пазухой. На всю комнату распространился запах коньяка. – И эти болельщики, все до единого, поставили на Чарльтон деньги, последние деньги! Так что я вам не завидую, если десять тысяч разъяренных подонков и головорезов (а мы бесплатно распространили билеты по тюрьмам всей Англии) потеряют из-за вас хоть один пении! Зато если победите, каждый из вас получит премию – бесплатный ужин сегодня вечером плюс почетная грамота министерства юстиции с правом на одноразовое изнасилование, - дружный рев изумленных игроков заставил подскочить на месте президента клуба. – Наш сегодняшний спонсор – донна Роза д’Альвадорес-Чесней установила каждому из вас прибавку к будущей пенсии в целых три пенса! Я в вас верю, в вас верят десять тысяч фанатов и вы сами в себя поверите! А если опять проиграете, каждого из вас посадят в тюрьму на три года, мистер Пендлтон обещает!

Потрясенные до глубины души футболисты слушали Брассета, раскрыв рты.

- Теперь план на игру, - продолжал дворецкий. – В воротах Джонс по кличке Бубль-Гум. В защите четыре брата-близнеца Дрючмана, кто где играет, объяснять бесполезно, все равно никто вас не различит; если же из-за одного забьют гол, то болельщики линчуют всех четверых. В середине поля играют Костолом Гадс, Шутник Сранк и Вонючка Роджер. Впереди Попус, слева Харн, справа Дум.

- А я?

- А мы? – воскликнули остальные игроки.

- А вы семеро, остаетесь в запасе сегодня, вам особое задание. Подойдете к основному составу Уимблдона, повторяю, к основному, а не к таким же как вы неудачникам из запаса, так вот, каждый пнет коваными бутсами, я их специально принес, - тренер вывалил тяжелую обувь на пол, едва не проломив пол, - соперника по коленной чашечке. Каждый должен вывести из строя по игроку, кто с этим не справится, будет лишен зарплаты за этот месяц. Далее, как только мяч окажется у вас, вы сначала пинаете им изо всей силы в пах соперника, и пока тот загибается на газоне, бежите дальше и отдаете пас. Самое главное, мяч доставить до Попуса, а уж он забьет. В защите не гнушайтесь ничем, на полном скаку (в смысле бегу) наступите бутсой на пятку противника, перелом обеспечен. Теперь вратарь. Если пропустишь хоть один гол, после матча привяжем тебя к воротам и будем вбивать в тебя голы! Если в наши ворота назначат пенальти, вот специальный чугунный мяч, покрашенный под кожаный, обязательно подмените. Каждый игрок должен взять на игру по горсти с красным перцем с толченым стеклом и бросить в лицо сопернику, если тот попробует прорваться к нашим воротам.

Тем временем, пока длился этот поучительный для многих тренеров диалог, на трибунах стало шумно. Там и сям раздавались крики.

- Это бьют фанатов Уимблдона, - пояснил Брассет, взглянув в окно. – У мистера Чеснея младшего и мистера Уэйкома есть кое-какие счеты с председателем клуба болельщиков Уимблдона Криггсом.

- Это все замечательно! – воскликнул Пендлтон. – Но что делать с судьей, он же полкоманды удалит.

- А вот приказ о повешении судьи, напечатанный на обратной стороне красной карточки. Необходима лишь подпись министра юстиции!

Пендлтон хрюкнул от восторга и размашисто расписался на красном квадратике.

- А это желтая, - сказал Брассет, демонстрируя желтую картонку. – На ней написано, что по приговору суда судью приговаривают к повешению с последующей конфискацией всего имущества, включая рваные трусы с заплаткой. – Ну вот и все, отнесите форму судье, - деловито сказал Брассет, запихав желтую и красную картонку с подписью министра юстиции в нагрудный карман судейской формы. Пендлтон с готовностью схватил форму и выбежал из раздевалки.

- Ну что, орлы! – вскричал Брассет, оглядевшись вокруг. – Пора порвать кое-кому жопы! – дружный рев поглотил его слова напутствия. Команда выбежала на поле.

Их соперники, уимблдонцы, уже с полчаса пинали мячик, пораженные до глубины души. Все трибуны были заполнены до отказа подозрительными личностями, при первом взгляде на физиономию которых, хотелось бы иметь при себе револьвер. На многих лицах была написана такая ненависть, что хотелось все бросить и бежать без оглядки. В различных секторах виднелись самодельные плакаты и транспаранты с надписями «Чарльтон – короли, Уимблдон – параша!», «Кто болеет за Уимблдон, тот педрила и гондон», «Кто не верит в Чарльтон, тех зарежем и убьем!». Там и сям били одиночных болельщиков уимблдонской команды, привыкших безнаказанно болеть на пустых трибунах и, вследствие этого, неосторожно рассевшихся по всему стадиону.