Здесь вам не клан

Значит, я не останавливаю весь мир. Влияние на ничтожный клочок пространства-времени — и не более того. Интересно, почему мое тело переживает такие запредельные нагрузки? Повышенный расход маны? Надо выяснить…

Меня терзает еще один вопрос.

— Папа, а насколько ограничена локация?

Корсаков задумчиво чешет подбородок:

— Сложно сказать. Я слышал, это зависит от ранга. Но не обольщайся, радиусы измеряются метрами.

Пока мы разговаривали, машина въехала в очередной портал, раскинувшийся над проспектом. Мне кажется, я узнал Невский, но это не точно.

К порталам я уже начинаю привыкать.

…Очередная многополосная трасса.

Вот только города нет.

Высокие дома, русло Невы и разведенные мосты исчезли, шоссе обступил лес. Охренительные контрасты. Похоже, на этой Земле расстояния вообще никакой роли не играют.

Отец над чем-то задумался.

Я почувствовал, что меня клонит в сон. Еще бы — время не детское. Полночи на ногах, дважды приходилось сражаться за свою жизнь.

Что имеем на текущий момент?

Я жив, но заперт в чужом теле. У меня новая семья, к которой я, естественно, ничего не испытываю. Здесь имеется альтернативная версия России, но она отличается от того, к чему я привык. У нас реальной властью обладают олигархи, которые выдвигают марионеточных президентов и членов правительства. Здесь — император, кланы, аристократы. С кланами вообще не понятно, я услышал это слово вскользь. Ну, и магия. Причем, волшебство мирно уживается с современными технологиями. Люди шныряют через порталы, да еще контачат с другими вселенными.

В моем мире США замкнулись в своих границах, придерживаясь концепции «золотого миллиарда». Здесь нет никаких США, зато в наличии Атлантис. И, насколько я могу судить, вектор противостояния Востока с Западом никуда не исчез. Просто названия другие.

О своем предшественнике я знаю мало.

Батя меня не очень-то жалует, а как быть с остальными домочадцами? Мать, старшее поколение предков, братья и сестры? В этих хитросплетениях надо разобраться, причем сделать это при отсутствии воспоминаний.

Важный момент — как я говорю.

Манера выражаться.

У каждого человека свои фирменные словечки и речевые обороты. Я ничего не знаю о пунктиках Вити Корсакова. Возможно, его увлечения не сводятся к бухлу, психоделическим веществам и ношению сбруи возле бассейна. Возможно, у этого чувака есть друзья. Или даже девушка. Всё это — потенциальные проблемы.

Меня всё больше и больше клонит в сон.

— Маме ничего не говори, — нарушил затянувшееся молчание отец. — И сестрам. Вообще, обсуждать тайную канцелярию прилюдно не стоит. Ты что-нибудь подписывал?

Качаю головой.

— Хорошо. Ну… по правде говоря, это не принципиально. Пустые формальности. Если ты дал обещание ничего не разглашать — будь добр, придерживайся его.

— Да, отец.

Мне надо выспаться.

Слишком много событий для одного дня.

Машина свернула со скоростной магистрали на двухполосное шоссе, после чего я задремал. Из пограничного состояния меня вывел характерный звук — кроссовер захрустел гравием на подъездной дорожке.

Фары выхватили из непроглядной мглы забор — высокий, металлический. Через равные промежутки из земли вырастали кирпичные столбы, пространство между которыми было зашито профлистами. Мне почудилось, что забор светится, но это могло быть результатом переутомления.

Кортеж замедлился, подъезжая к воротам.

Усталость как рукой сняло.

Дом, милый дом.

Высоченная арка, массивные чугунные створки, неприметная боковая калиточка. И прямоугольная башенка, смахивающая на пост охраны. Видеокамеры, домофон. Верхушки сосен, растущих на придомовой территории.

Посреди ворот красовался герб.

Я не разбираюсь в геральдике от слова «совсем». Герб Корсаковых представлял собой выпуклый барельеф, покрытый флюоресцирующими красками. Щит, четыре поля, красных и голубых. В каждой «клетке» что-то изображено. Непонятное животное, смахивающее на снежного барса. Крепость. Скрещенные сабли. В центре — красно-голубые полоски и нечто, напоминающее корону. Справа и слева щит окаймляют перья — тоже красные и голубые. А еще в глаза бросились крест и полумесяц…

По изгибу арки шла подсвеченная неоном надпись:

УСАДЬБА «ФИЛИМОНОВО».

Едва мы приблизились к воротам, створки начали бесшумно отворяться. Электропривод, как и следовало ожидать. Герб разделился надвое.

Через минуту мы уже неспешно катили по территории поместья.

Лес как лес.

Только огороженный и охраняемый.

Благоустроенный.

Фонари с коваными навершиями, подсвеченные беседки, лавочки, газоны и тротуары. Чаша фонтана — полуобнаженный античный герой, поражающий копьем монстра со щупальцами. Контуры спортивной площадки. Разбросанные то тут, то там коттеджи. Хозяйственные постройки неизвестного назначения…

Графские владения казались необъятными.

Мы ехали по асфальту, а обширный лесопарк был пронизан тропинками и мощеными тротуарной плиткой дорожками. Мой натренированный глаз всё время натыкался на камеры и огоньки индикаторов, отмечающих расположение датчиков. Имение буквально нашпиговано следящей аппаратурой.

Отец поставил тумблер с недопитым виски на крышку бара.

— Устал?