Здесь так забавно…

Как странно то, что затеваю я. —
Подобие любви создать из жажды
И временем окрасить, чтоб однажды
Поверить самому: не знаю я,
Откуда этот редкостный напев,
Знакомых нот прекрасное сплетенье.
Стук в дверь мою. — «Кто?» — спрашиваю. — «Тени, —
Они ответствуют, — Орел, Телец и Лев».

Я говорю: «Откуда вы ко мне,
Какой судьбой?» — и ключ в дверях вращаю,
Поставить чай, не медля, обещаю
И дверь держу на этой стороне.
Они смеются: «Вот напрасный труд —
Не трать сил зря» — и чинно сквозь проходят,
Садятся в круг и глаз с меня не сводят,
И, кажется, они чего-то ждут.

«Послушайте, любезные друзья.
Не может быть, чтоб вам был нужен я.
Должно быть, здесь произошла ошибка».
Но скрипка на стене моей дрожит…
И, Боже мой, мне кажется, бежит
По их чертам знакомая улыбка.

Так и живем, не пропустив ни дня,
Но каждый день проходит словно дважды.
И я все пью. И мучаюсь от жажды…
А гости здесь и смотрят на меня.

БЛЮЗ

Он движется молча, словно бы налегке,
Глядя на небо, исследуя след на песке,
Он знает, где минус. Он хочет узнать, где плюс.
Он не знает, что они назовут это — «блюз».

В двери звонят. Мы делаем вид, что мы спим.
У всех есть дело — нет времени, чтобы заняться им.
А он пьет воду, — он хочет запомнить вкус.
Он не знает, что они назовут это — «блюз».

Наступает ночь. Потом иногда наступает день.
Он пишет: «Нет! Я бессилен, когда я злюсь. —
Начнем все сначала и сделаем песню светлей».
Право, какое странное слово — «блюз».

— Борис, запомнились ли вам из детства какие-то ощущения, лица, идеи, события, от которых вы ведете счет своей сознательной жизни, себя сегодняшнего?

БГ: — Единственное, что помню, — я пел с детства. Еще не было ни бардовской гитары, ни рока, пел песни с пластинок. Но ведь все дети поют.

— А каков был стиль жизни в семье?

БГ: — В то время, «время оттепели», во всех семьях было одно и то же: разговоры о литературе, чтение стихов, философские споры. В этой атмосфере я стал сознавать себя как мыслящую единицу.

— Кто ваша мама по профессии?

БГ: — Она закончила юридический факультет, но долгие годы работала модельером. Только пятнадцать лет назад перешла в университет — социологом. Вообще же ей всю жизнь нравилось рисовать.

— В каком-то смысле вы повторяете ее путь: закончив математический факультет ЛГУ, посвятили себя музыке.

БГ: — Вероятно, это схема семьи.

— Ну, а мамина работа оказывала какое-то влияние?

БГ: — На нее — может быть, на меня — нет. Дом был завален картинами — вот и все.

— Как рано вы пристрастились к чтению?

БГ: — Читать начал до школы.

— Стихами увлекались?

БГ: — Никогда особенно. Разве что в период шестнадцатилетия, когда все читают стихи.

— Как и когда лично для вас начался рок?

БГ: — В начале шестидесятых это уже носилось в воздухе. По телевидению передавали фигурное катание, там иногда проскальзывали музыкальные эпизоды из рока. Можно его было услышать и по радиоприемнику. Это притягивало, как магнит. Я тогда сразу почти физически почувствовал, что это мое, что это правильно. С тех пор мой подход к жизни не менялся.

ЗОЛОТО НА ГОЛУБОМ