Здесь стреляют только в спину

Я могла ее обматерить, могла и кулаком в рожу. Но я молчала. Лучше игнорировать. Тащилась дальше, скрипя валежником, – не быстрее, не медленнее, чем и разозлила ее окончательно. «Мы еще поквитаемся», – прочла я в ее глазах. Она быстро развернулась и побежала догонять спасателей, уже исчезающих в дрожащем сумраке...

А потом как из бочки полил дождь. Я заметалась – и остальные заметались. Кто-то побежал под спасительную хвою, кто-то распахнул над головой спальник. Невесть откуда взялся Борька – навалился на меня, как монстр из тумана, схватил за рукав.

– Айда за мной, Дашок...

Мы находились в смешанном лесу, где могли позволить себе свободу маневра. Обогнули островок малины, перемахнули лог, подбежали к гигантскому выворотню – сложной системе корневищ, земли, травы на высоте полутора метров. В образовавшуюся пещеру, украшенную ниспадающими с паданца корнями, Борька сунул свой нос – на предмет ненужных жильцов – потом втолкнул меня...

Мы сидели в сырой пещере, тряслись от холода. Грязные, мокрые, инстинктивно жались друг к дружке. В метре от нас бушевал ливень, размывая тайгу. По небу неслись черные «скакуны валькирий», над головой мельтешили муравьи. Пахло прелым гумусом и гнилью.

– Это полная и беспросветная задница, Дашок... – стучал зубами Борька. – Нас имеют в циничной форме, и кое-кто из этих упырей откровенно рад, что нашел козлов отпущения...

– Ты можешь толком объяснить? – Я не понимала, о чем он говорит.

– Они хотят от нас избавиться... А если еще не хотят, то вот-вот придут к такому решению. Невзгода-сучка начала – как подменили ее! – а остальные подхватили...

Я изумилась.

– Ты хочешь сказать, они подозревают, что это мы Боголюбова?..

– Вот именно. Либо ты, либо я, либо в сговоре... Ты медик, чем не основание? Я инструктор, а следовательно, обязан разбираться в отравляющих веществах хотя бы поверхностно. Ну, разбираюсь, не без этого... Это повод записать меня в убийцы?

– Подожди, но ведь должны у них быть серьезные основания...

– Им нужен враг, Дашок, от которого надо избавляться. От этого станет легче и им, и тому, кто идет с ними, выдавая себя за одного из них.

– Думаешь, Невзгода?

– Ничего не думаю. Она могла по глупости ляпнуть, а тот – углубить. А потом расширить. Думаешь, я смогу восстановить в памяти генезис этого маразма? Они кричат, что мы сели в вертолет последними – мол, у спецслужб было время подготовить человечка для засылки. А то и двоих...

– Но это бред на палочке! – возмутилась я. – Получатели груза наверняка сидели в Мирном, под боком у диспетчера. Они изначально имели доступ к формируемой группе. А в Ытык-Кюеле – и подавно...

– Понимаю не хуже тебя, не чайник. Но ты сама представь – трое психов одержимы манией, а четвертый им деятельно поддакивает. Они считают, что мы... или я, заранее избавились от компромата, а потом я выступил в роли устроителя шмона – дабы выглядеть чистеньким; а ты еще и нарочно заявила, что майор погиб не своей смертью – чтобы окончательно стряхнуть с себя подозрение... Интересно, о чем они там совещаются?

– Господи, Боренька, – ахнула я, – а делать-то что?

– Держи! – Он сунул руку в карман, вынул и вложил мне в ладонь увесистый черный пистолет. – Это мой, не потеряй. За меня не волнуйся – под курткой «Каштан» Боголюбова.

– Но я не смогу...

– Перестань. «Макаров», восьмизарядный, девятимиллиметровый. Вот флажок – предохранитель. Вот пимпочка – курок. Снимаешь, оттягиваешь... Не поверю, что Кирилл тебе не показывал.

Не в том дело, показывал ли мне муж (а он показывал, я даже сбила какую-то штуковину на полигоне). Неужели настолько ужасная ситуация, что дойдет до применения?

Я сжала пистолет. Лихорадка не унималась. Вопрос вырвался, как птица из клетки:

– Борька, а сам-то ты как попал в нашу группу? У Рахманова был приказ – снарядить медика. Снарядить Липкина не просили.

Борька повернул ко мне изумленное лицо и даже дрожать перестал.

– Дашка, ты с ума-то не сходи окончательно! Ну меня-то, объясни, за какие заслуги на плаху? Спасибо, душечка, уважила...

Но я стояла на своем.

– Я схожу с ума, Борька, уже сошла... Я обязана знать, пойми. Сиди на твоем месте Кирилл, я бы и его допытывала...

Тут я немного загнула, но какая разница?