Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу

Не следует бездумно превращать Антиноя и Адриана в провозвестников движения за права сексуальных меньшинств (как сделала в своем романе Маргарет Юрсенар). Греки и римляне не были знакомы с понятием сексуальной ориентации, а если бы им кто-нибудь про него рассказал, очень бы удивились. Общественное порицание проходило не по линии «мальчик-девочка», а по тому, активную или пассивную сексуальную роль принимает на себя партнер. Связи между взрослыми мужчинами порицались, но по причинам скорее прагматическим: взрослый человек должен был заниматься делом и семьей, а не тратить время и силы на любовные утехи. В то же время эротическая связь между взрослым мужчиной и юным мальчиком (как раз случай Адриана и Антиноя) была совершенно в порядке вещей. Когда историк Светоний хочет подчеркнуть чудачество императора Клавдия, он отмечает, что тот «к женщинам страсть… питал безмерную, к мужчинам зато вовсе был равнодушен».[59] А когда над Юлием Цезарем издевались за то, что в начале своей политической карьеры он якобы спал с царем Никомедом (тоже, кстати, в Вифинии), то суть обвинений заключалась именно в том, что юный римлянин выполнял в этом союзе «женскую» роль. Но уж это было несмываемое пятно позора.

Последние годы Адриана были невеселы. Здоровье его ухудшалось; чтобы не допустить двусмысленности, которая омрачила его собственное восшествие на престол, он заблаговременно назначил преемников. У некоторых старых придворных, которые надеялись наследовать Адриану еще в начале его правления, эти назначения вызвали недовольство. Адриан, чья природная подозрительность с годами усилилась, казнил их за государственную измену. Один из этих придворных, дряхлый старик Сервиан, идя на казнь, пожелал Адриану мечтать о смерти и не мочь умереть. Проклятие сбылось: императора несколько раз приходилось удерживать от самоубийства. Наконец в 138 году н. э. он умер, «ненавидимый всеми» (invisus omnibus), — не на любимой тибуртинской вилле, а на вилле в Байях, возле Неаполя, и был похоронен в поместье, когда-то принадлежавшем Цицерону (а уж потом — в новом мавзолее).

Перед смертью Адриан написал стишок, обращенный к своей душе, — такой неантичный по форме и духу, что древним авторам он не нравился, а поэты нового времени, наоборот, приходили в восторг (Байрон перевел его на английский):

Animula, vagula, blandula
Hospes comesque corporis
Quae nunc abibis in loca
Pallidula, rigida, nudula,
Nec, ut soles, dabis iocos…

Душа моя, скиталица
И тела гостья, спутница,
В какой теперь уходишь ты,
Унылый, мрачный, голый край,
Забыв веселость прежнюю…[60]

Из забвения

Единственное античное описание виллы Адриана сохранилось все в той же сомнительной биографии из «Истории римских императоров». «Свою тибуртинскую виллу он отстроил удивительным образом: отдельным ее частям он дал наиболее славные названия провинций и местностей, например, Ликей, Академия, Пританей, Каноп, Расписная галерея, Темпейская долина. И чтобы ничего не пропустить, он сделал там даже подземное царство».[61]