Заживо в темноте

На самом деле мальчик не хотел с ней играть. Ни во что. Однако по опыту знал: позже мама обязательно спросит, чем они занимались. И он должен будет показать, что продемонстрировал ей богатый выбор игр и развлечений, а если Мейн не захотела играть, это уж ее дело. «Хороший хозяин всегда развлекает гостей», – так говорит мама. Говорит каждый раз.

А мальчик думал про себя: хозяин – тот, кто сам приглашает гостей, а не тот, кому их навязывают и заставляют развлекать.

Мейн закатила глаза, словно само предложение поиграть в «Лего» нагнало на нее невыразимую скуку.

По-настоящему ее звали Чармейн, хотя полное имя мальчик слышал только один раз. Ее мама Рут дружила с мамой мальчика давным-давно, еще со школы. Встречались они не реже раза в месяц, и Рут всегда приводила Мейн с собой. Вскоре мамы отправляли детей поиграть, и те вместе удалялись в комнату мальчика или на двор. Мальчик все это ненавидел. Мейн тоже это ненавидела. Она сама ему несколько раз так говорила. Интересно, зачем Рут таскает ее с собой?

Ему казалось, что даже мама не слишком-то рада этим посиделкам. Перед тем, как принимать Рут, она всегда жаловалась папе: мол, Рут опять найдет, чем ее уколоть. А после ухода гостей восклицала: «Да чтобы я еще когда-нибудь ее пригласила!»

Поначалу, заслышав эти слова, мальчик преисполнялся надеждой. Но в конце концов понял: надеждам не сбыться. Рут и Мейн – неизбежная часть жизни, такая же, как ходить к зубному врачу, или вставать рано утром в воскресенье и тащиться в церковь, или сидеть в темном чулане и думать о своем поведении.

– Можно поиграть в «Монополию», – вяло предложил он, уже зная, какой будет ответ.

Мейн фыркнула:

– Игра для малышни!

Она была на год его старше и на голову выше. И очень этим гордилась: порой заставляла его вставать к себе вплотную, грудью к груди, и показывала, что он ей даже до подбородка не достает. Пока она радовалась своему росту, он стоял неподвижно, устремив глаза на ее грудь, где под майкой виднелись два крохотных бугорка.

Пожалуй, долг гостеприимного хозяина он исполнил. И теперь представлял будущий разговор с мамой. «Во что вы с Мейн играли?» – спросит она, и голос у нее будет немного напряженный, как всегда после встречи с дорогой подругой Рут. «Ни во что», – ответит он. Что Мейн отказалась, уточнять не станет: если начнет объясняться, получится, как будто он оправдывается. «Но ты предложил ей поиграть? – спросит мама. – Хороший хозяин всегда старается развлечь гостей». «Предложил». «И что предложил?» «Монополию» и «Лего». Шах и мат. На это маме сказать будет нечего…

Мейн снова шумно вздохнула. От нее хорошо пахло. Сладкими духами. Запах – пожалуй, единственное, ради чего стоит терпеть эти визиты. Вечерами, лежа в кровати, он представлял себе, как она стоит перед ним, грудью к груди, и говорит: «Ну какой же ты маленький, даже до подбородка мне не достаешь!» – и от нее пахнет духами.

А он стоит, застыв неподвижно, и смотрит на два бугорка под футболкой.

Мальчик отвернулся и начал сортировать спичечные коробки на столе. Пятнадцать коробков – драгоценная коллекция. Мальчик любил с ними играть; даже мысли о коллекции наполняли его сладким трепетом. Его домашние питомцы.

Жуки, пауки, тараканы. Он ловил их живьем и прятал в коробки. Прислушивался к звукам, которые раздаются в крохотных темницах. Иногда сажал нескольких насекомых в одну «камеру». Хитрость в том, чтобы чуть-чуть приоткрыть коробок и сунуть туда нового узника так, чтобы не выползли и не вылетели старые. Иногда перемешивал их – например, подсаживал паука к трем мухам.

Время от времени он тряс каждый коробок и прислушивался. Если в коробке было тихо, мальчик очищал его клочком туалетной бумаги. Постепенно накопилась целая груда мертвых насекомых: он подолгу смотрел на них и пытался представить, что чувствовали они, запертые в тесном темном пространстве, тщетно пытаясь найти выход.

– А это у тебя что?

Вопрос застал мальчика врасплох. Мейн стояла прямо у него за спиной и смотрела через плечо; он чувствовал запах ее духов.

– Просто моя коллекция. Спичечные коробки. – Он составил их один на другой, все пятнадцать – башня-тюрьма для множества маленьких узников.

– Не очень-то большая! – Мейн сморщила нос. – И все коробки одинаковые… Разве в коллекции не должно быть все разное?

– А разве должно?

– Знаешь, что мне нравится? – оживилась она. – Я люблю зажигать спички и смотреть, как они горят. А когда огонь дойдет почти до самых пальцев, перехватить спичку и перевернуть, чтобы сгорела до конца.

– Ага, – проговорил он, облизнув губы.

Мейн все еще стояла, склонившись над ним, и бугорок под футболкой касался его шеи.

– Давай покажу! – И она схватила самый верхний коробок.

Мальчик не мог ей помешать; он словно оцепенел. Мейн выпрямилась и открыла коробок. Глаза ее расширились, когда оттуда вылетели и взлетели под потолок две мухи. Следом за ними показались черные ножки таракана.