Зажгите костры в океане

Все, как по уговору, - ни слова о Гришке. Был человек и вдруг исчез. Испарился.

Лохматое небо все ниже и ниже падает на костер. Немытыми стеклами синеют сквозь тучи прорывы. Одиноко вопит гагара.

- Клади больше, - говорит Мишка и снова уходит рвать березку. Он носит ее прямо охапками. Костер среди тундры торчит, как одинокий маяк. Маяк в океане кочек.

Виктор выплывает из темноты и устало садится у огня.

- Спасибо за костер, - говорит он. - Блуждал бы я, как лунатик.

- Я боюсь за того чудака, - сказал Мишка. - Неизвестно, что с ним может случиться. Надо выбраться до рации, вызвать самолет.

Виктор молчит. Выбраться до рации - это значит идти к югу залива, где стоянка охотников. Потом на их вельботе переплыть залив - поселок на той стороне. Десяток потерянных дней.

Виктор ничего не отвечает Мишке. После ужина мы молча залазим в мешки. Одинокая фигура сидит у костра. Это Мишка. Сквозь сон я слышу, как он снова уходит рвать березку. "Интересно, - думаю я, - людей, как и букашек, тянет в темноте на огонь".

- Старина! - слышу я голос Виктора. - Разбуди меня, если проснешься рано. Сегодня мне не хватило времени в маршруте.

- Хорошо.

Я вижу во сне Ленку. Она купается в каком-то странном фиолетовом море. Я вижу ее знакомое до каждой черточки тело. Мне хочется подойти к ней и поцеловать мокрые завитки волос на затылке, положить руку на тонкую спину. Но Ленка уплывает. "Очень ты боишься красного света!" - кричит она издали голосом Сергея Сер-геича. От этой чепухи я просыпаюсь. За палаткой голоса. Что за чертовщина?

У костра сидят двое: Мишка и Лжедимитрий III собственной персоной.

- Дура ты дура, - слышу я Мишкин голос. - Большой, длинноногий, но глупый до невозможности. Они не замечают меня.

- Ну разве я не прав? - говорит Гришка. - За сто двадцать целковых такая мука. Без дома, без кино, голодуха. Даже рыба, говорят, понимает, где лучше.

- Что же вернулся?

- Ну ты пойми. Я ведь тоже соображаю. Я сразу не ушел, держался тут поблизости. Думаю, пойдут искать, надо будет объявиться. Не пошли. Ах так, думаю. Наплевать вам на Гришку Отрепьева. Решил в эту ночь уходить. Смотрю костер. Ночь уже. Думаю: сидят сейчас у костра ребята и решают, какая это сволочь Гришка. Голодали, думают, вместе. Рвач Гришка. Вместо совести длинный рубль. А костер все горит. Ты пойми меня. Я долго ждал, а он все горит... Понимаешь?

- Так ты же соображай не как рыба. Я тихо ретируюсь в палатку.

- Уже пора? - вскидывается в мешке Виктор.

- Темно еще, - говорю я. - Гришка вернулся.

- Тем лучше, - сухо говорит Виктор. - Я, пожалуй, встану. Не буди ребят, я пойду в маршрут в одиночку.

Тундра все больше и больше приобретает цвет спелого лимона. Значит, приходит осень. Исчезли линные гуси. Большеголовая утиная молодь перелетает по озерам. Вечерами в стороне залива Креста пылают страшной красноты закаты. Такое небо я видал только на иллюстрациях к космической фантастике.

Сегодня все в сборе. Виктор и Мишка о чем-то тихо спорят над картой. На западе отчаянная марсианская иллюминация. Журавли за озером заводят ленивую ссору, какой-то одинокий гусь бросает в земное пространство редкие крики. Мерзлотные холмы синеют, как могилы неведомых завоевателей.

- Я читал где-то, - говорит Лешка, - что световое давление можно использовать для паруса. Представляете: межпланетные бригантины с парусами, надутыми светом.

- Все в мире крутится по спирали, - не отрываясь от карты, говорит Виктор. - Здесь паруса и там паруса... Присматривай себе трубку, Лешка, будешь капитаном. Космический корсар. Чернев - Гроза Созвездий.

- Эй, помолчите, - просит Мишка. - Слушайте землю.

- А вот я капитаном не буду, - говорит Валька. - В шалабане у меня больше пяти классов не уместилось.

- Раньше надо было думать, - рассеянно бросает Виктор.

- Гора разума в океане глупости, - фыркает иронически Мишка.

- Ну а разве не так? Тебя в институт за уши, что ли, тянули?

- Нет. Я же Человек-символ. Я с шести лет копил деньги на высшее образование. И ты тоже, и он. - Мишка кивает на меня.

Мы вышли от озера Асонг-Кюель к подножию Пельвунея. Судя по всему, именно из этого района были взяты исторические миридолитовые образцы. Пару раз нам удалось поймать членов миридолитовой шайки: дертил и розовый кармалин. Виктор теперь сам инструктирует ребят, которые моют шлихи. Шлихи сейчас надо мыть "с блеском", до особого серого тона, при котором еще не смываются с лотка легкие минералы. В частности, дертил и кармалин. Вернее, их крохотные зернышки.

Нам нужно промыть целую кучу проб у подножия Пельвунея. Моет Лешка. Валька, как робот, ходит по склону, подтаскивает их к реке. Мы лежим в палатке, отчаянно дымим махрой, сбиваем свои маршруты. По долине гуляет пронзительный ветер. Глухо шумит под снежником вода. Чертыхается у ручья Лешка. Пробы готовы часа через два.