Заземление

– Мама, – сбиваясь, пробормотала Кантана, как только повозка въехала в недры рабочего квартала. – Мамочка моя…

Мимо побежали сутулые просмоленные домики. В одиноких окнах, за мутными стёклами ещё не погасли огоньки свеч. На соседней улице, за густой берёзовой порослью, остался дом Лазовски. Страшное осознание иглой вонзилось в поясницу: она больше никогда не увидит Тилен. Не исключено, что её четвертуют и сошлют в Пропасть до того, как Кантана вернётся на Девятый Холм.

Если она вообще вернётся.

– Тебе лучше было остаться, – глаза Нери сверкнули в дрожащей темноте. – Она всё равно не отдала бы тебя на растерзание.

– Ты просто не знаешь, – произнесла Кантана полушёпотом, чтобы Миа и Азаэль, сидящие напротив, не услышали страшных откровений. – Я слишком долго прожила с мамой под одной крышей, чтобы быть уверенной в обратном.

– Твоя мать – ментор, – согласился Нери, осторожно коснувшись её плеча, – но отнюдь не тиран.

Кантана горестно вздохнула. Лунный свет, ворвавшийся сквозь окна повозки, выхватил губы, помеченные её поцелуями. Но горячие эмоции, порождаемые воспоминаниями о мимолётной победе, напрочь затёрла горечь разочарования. В области сердца воронкой разверзлась пустота. Мысль о том, что несколько минут назад она собственными руками выдрала оттуда родную мать, была невыносимой.

Но ещё сильнее не хотелось думать, что чувствует сейчас мама. Теперь с ней осталась одна Зейдана. Может быть, и Вайрана будет иногда навещать родной дом, но раны, которые они с матерью нанесли друг другу, вряд ли заживут. Время, конечно, смягчит боль, и когда-нибудь они срастутся, превратившись в рубцы. Но болеть не перестанут. Никогда.

Справится ли мама? Сможет ли простить непутёвую младшенькую, перешедшую все границы вопреки здравому смыслу? Сумеет ли смириться с тем, что ещё один из отпрысков Бессамори не оправдал возложенных на него ожиданий?

Кантана потёрла пальцами виски, желая вернуть ощущение реальности. Как же хочется проснуться в собственной постели и вдохнуть воздух родной земли, прогоняя обрывки самого страшного кошмара! Спёртый полумрак повозки в которой, судя по запаху, когда-то возили рыбу, и луна, бегущая по облакам следом за ней – вот её реальность. Всё, что от неё осталось.

– Я должна была уступить, – вяло пробормотала она в пустоту.

– Ты вправе решать за себя, но не должна ничем жертвовать, – донёсся сквозь тьму шёпот Нери. – Ни собой, ни своей жизнью. Слышишь меня, Кантана?

Кантана уронила голову на грудь. Пустота в сердце неистово болела. Тоска безжалостно вгрызалась в душу, наживую вырывая кровоточащие куски. Беззаботной жизни, которой она жила ещё вчера, казалось, никогда и не существовало. Её кинула в другую реальность непреодолимая сила, подобно тому, как океанская волна выбрасывает рыбу на берег. Теперь вокруг развернулась на многие километры голая пустыня. Предстояло искать воду и надеяться на выживание. Кантана угрюмо засопела носом, проглотив натужный стон. Ещё разрыдаться при всех не хватало.

– Мамочка… – снова сорвалось с губ.

Тепло чужого тела засквозило через толстую ткань накидки. Кажется, Нери придвинулся ближе… Плечи несмело обхватили чужие руки.

– Если хочешь, мы вернёмся, – горячее дыхание коснулось уха, послав волны мурашек по шее. – Сейчас же. Я попрошу Венену развернуть повозку. Она послушает меня.

– Я не хочу четвертования, Нери, – сипло проговорила Кантана.

– Я думаю, мы сможем решить этот вопрос с твоей матерью, – в голосе Нери прослушивалась надежда, но Кантана понимала, что он не уверен ни в одном из своих домыслов.

– Она же позволила заклеймить Элатара, – плечи Кантаны заходили ходуном под накидкой. – И со мной поступит так же.

– У неё не было выбора.

– А сейчас – есть?!

Серп старой луны вспарывал ночные небеса, окрашивая края облаков золотистым сиянием. Домики рабочего квартала остались позади, уступив место лесу. Деревья неуклюже убегали назад, растворяясь во мраке. Там же, в темноте, оставалось детство.

Слёзы снова подступили слишком близко. В носу засвистела влага. Кантана сжалась комочком, стараясь держаться бодро, но это не помогло. Всхлип заставил её плечи напряжённо вздрогнуть.

– Кантана, – проговорил Нери, осторожно обнимая её. – Пожалуйста. Не сейчас.

Слова прорвали невидимый барьер, что сдерживал эмоции. Беспомощно застонав, Кантана уронила голову на плечо Нери и уткнулась в воротник его пиджака. Рыдания рвались из горла, освобождая боль. Потерянная часть естества на этот раз была слишком большой, чтобы образовавшаяся рана затянулась. Даже теплота рук Нери, даже его знакомый запах, что сводил с ума, не могли залатать разрыв. Слишком неожиданно всё произошло. Слишком быстро она отреклась от матери.

Но был ли он, иной путь?

Ясно одно. Когда приходится выбирать между безысходностью и неизвестностью, рациональнее отдавать предпочтение второму. Кто знает, что будет там, за поворотом? Может быть, свет?

– Просто пришла зима. С Днём Рождения, Кантана Бессамори, – пробормотал Нери, бережно коснувшись её волос.

4