Завтра всё будет иначе (СИ)

— Не надо, — вот тут Геральт испугался всерьез, но Йеннифэр уже несло:

— Не нравятся? Правильно, мне тоже не нравятся. А кого тогда? Филиппы? Францески? Хм, да хоть императора Эмгыра, где-то я видела его портрет…

— Не надо Эмгыра, — в ужасе отперся Геральт. — И всех этих — тоже не надо!

— Нет в тебе патриотизма, — нарочито печально вздохнула Йеннифэр и фыркнула. — Раз тебе не хочется показать нильфгаардцам, на чем ты их вертел. Ведьмак, что с тебя взять…

— Йен, — Геральт потянулся к ней и взял за руки, ощутив нежную теплую кожу. — Позволь мне сегодня просто любить тебя. В кровати, на простынях. Лежа. Раздетыми. Без магии и эликсиров.

Чародейка глянула на него снисходительно, а потом вдруг улыбнулась, мечтательно прикрыла глаза…

— Да, пожалуй, такого и впрямь у нас давненько не было. Даже любопытно. Я согласна, да и ты заслужил награды — после всех этих разговоров с хищными пираньями.

— И я раздену тебя сам, — постарался закрепить успех Геральт, крепче сжимая ее руки.

— И я тебя — сама, — она прильнула к его груди и шепнула. — Иначе ты испортишь хорошие вещи, потому что в этот момент уже плохо соображаешь.

— Я… отлично соображаю, — с запинкой пробормотал Геральт, потому что уже ощутил, как к нему прижимаются мягкие груди, а под ладонями как-то сама собой нащупалась тонкая талия и — чуть ниже — округлые ягодицы, прикрытые тонким шелком.

Йеннифэр мелодично рассмеялась — словно серебряные колокольчики рассыпались — и теснее прижалась к нему. А потом и растрепала ничем не удерживаемые длинные пряди белых волос, а одну прядь накрутила на палец.

Геральт старательно не торопил события, хотя все мысли уже были далеки от приличных. Втянул запах волос Йеннифэр, ее духов — и подхватил на руки. Обычно она бы такого не простила, но сейчас только тонко взвизгнула и обняла, утыкаясь носом в шею. И так от этого было хорошо…

Геральт благоговейно сгрузил ее на кровать и взялся за платье. Помнил еще, что ничего порвать никак нельзя. Сегодня Йен ему это простит, а вот завтра… Завтра точно припомнит. И еще долго будет подкалывать. Возможно, годами.

Йеннифэр, верная своему слову, не помогала, но и не слишком закатывала глаза, когда ведьмак путался в застежках, завязках и скользкой ткани, которая норовила прикрыть все то, что он с таким трудом отвоевывал. Внезапно Геральт понял, что руки дрожат — это у него-то, ведьмака, не терявшего точности ни в долгом бою, ни в затяжной охоте. Он уже почти готов был признать поражение, когда платье вдруг как-то разом распустилось и соскользнуло, являя глазу почти обнаженное тело. Ну в самом деле, не считать же бельем ту крошечную тряпочку, что с трудом прикрывала самое сокровенное?

— Нравится? — кокетливо мурлыкнула любимая женщина. — Это нынче тоже в моде среди чародеек. Слышала, некоторые и своих мужчин обряжают в такое. Хотела бы я посмотреть, как это будет выглядеть на тебе.

— Лопнет на середине ляжки, — вынес вердикт Геральт, внимательно осмотрев тряпочку.

— Нет-нет, на твой размер, — еще более игриво фыркнула чародейка и протянула руку, ощупывая дублет, штаны и то, что под штанами.

Геральт едва не отшатнулся — словно мерку снимает! Однако умелое касание быстро примирило его с жизнью. Пока так ласково и мучительно гладит — пусть. Даже если потом захочет обтянуть всё этим шелковым носком с пикантной розочкой.

Впрочем, Йеннифэр уже уловила нетерпение и охотно взялась за его одежды. Деловито уселась на кровати, подвернув под себя одну ногу, подергала за отвороты дублета — и стало понятно, что она не дотянется. А если поднимется на коленях и дотянется, то, скорее, сама порвет — с такой-то силой дергать!

Геральт уже собрался было раздеться самостоятельно — и плевать на уговор, но Йеннифэр сердито сморщила носик, и… И ведьмак с трудом подавил рефлекс прикрыться руками — одежда попросту испарилась! И стоял он перед любимой женщиной дурак дураком — с членом наперевес.

— Какой красавчик, — лукаво протянула чародейка.

Ведьмак приосанился, но через мгновение понял, что ласковый тон обращен не к нему. Точнее, не ко всему ему.

— Вы… уже знакомы, — проскрипел Геральт, хотя, казалось бы, после всех дамских бесед, что ему довелось сегодня услышать, смущаться он разучился.

Йеннифэр фыркнула громче и заметила довольно серьезно:

— Держу пари, если бы все эти крашеные швабры видели тебя… хм-м-м… во всеоружии, мне бы пришлось отгонять их палкой.

— Если бы я оказался голым перед всеми ними, они бы от меня и лоскутков не оставили, — невесть кому пожаловался Геральт, а потом и засопел. — Йен, я не хочу думать обо всех этих озабоченных, когда ты со мной. Подвинься, а?

Йеннифер ловко перекатилась на кровати и потянула его за руку:

— Горжусь тобой. Ну, иди же сюда и люби, как обещал! Чур, я сверху.

— Нет, — ведьмак выдохнул это тяжело и напряженно, потому что в процессе перекатывания стройные бедра раскрылись, а тряпочка, как бы это ни было удивительно, только будоражила и привлекала взор. — Ты будешь лежать и отдыхать. А я…