Завтра ты умрешь

– Если я свяжусь с кем-то, с кем контактировала эти пять лет, не получу ни гроша. Таково условие.

– А сейчас вы хоть грош получили? Даю слово – как только буду уверена, что вы требуете своих денег справедливо, – вы их получите. Я лично ручаюсь! Мне он заплатит.

Этот аргумент произвел глубокое впечатление на Асю, и, чуть-чуть поразмыслив, она согласилась на встречу с бывшей компаньонкой.

– Но с условием! – предупредила она. – Чтобы ни Михаил Юрьевич, ни Генрих даже рядом не сидели и ничего об этом не знали! Я их боюсь!

– Почему? – Марина встала с постели и, подойдя к окну, выглянула наружу – ей послышались в парке детские голоса. – По-моему, дело простое. Генрих Петрович должен был передать вам деньги? Михаил Юрьевич сказал вам, что рассчитался с ним, так? Все ясно. Обыкновенное жульничество, мы с этим разберемся! Бояться нечего.

«Боже, я говорю так, будто верю ей! Но она согласилась на встречу с Натальей…» Поколебавшись, Ася заявила, что, в конце концов, ее дело маленькое – она хочет получить свои деньги и забыть о том, как жила последние годы. Дурно говорить о людях не в ее привычке, да и по договору она не имеет права что-либо разглашать. Однако…

– С тех пор, как погибла его жена, я спать не могу! – призналась актриса. – Об этом речи не было, я вообще не знала, чем все кончится! Меня не предупреждали, а то бы я еще подняла цену!

– А по-вашему, кто-то знал, чем все кончится? – Марина отвела в сторону занавеску и смотрела на девочек, швырявших друг другу фрисби на лужайке перед домом, в опасной близости от окон. Они подпрыгивали, ловя расписную тарелку, и с резкими криками посылали ее друг другу, явно воображая себя профессиональными спортсменками. – Мы вернем ваши деньги, если они застряли у Генриха Петровича. С его стороны это непростительная наглость, но повторяю, бояться нечего. Утром вы что-то говорили о соучастии в убийстве…

– Хорошо, пусть это будет несчастный случай! – раздраженно сдалась та. – Мне главное – получить свое. Где увидимся? Только не тяните. Сегодня можно?

– Сегодня? – Марина в панике взглянула на часы. – Ну я, пожалуй, вырвусь еще раз в город. А как найти Наталью? У меня нет ее координат.

Но Ася ее успокоила – ей был известен и мобильный телефон компаньонки, и адрес купленной ею в Королеве квартиры. Однако оставалась одна проблема, и немаловажная – было совершенно невозможно предсказать, какова будет реакция ее впечатлительной подруги, обнаружившей, что она жива.

– Боюсь ей звонить, – терзалась сомнениями Ася. – Будет грандиозная сцена, от Наташи можно всего ждать… Устроит еще скандал Михаилу Юрьевичу!

– Давайте телефон, я сама ей позвоню.

– Только, пожалуйста, не пугайте ее сразу, не говорите, что я жива! – взмолилась напуганная Ася. – Как бы это сделать по-тихому?

Марина сильно подозревала, что «по-тихому» это точно сделать не получится, но не стала пугать впечатлительную собеседницу. Записав номер, она пообещала перезвонить, как только договорится о встрече, и дала отбой. Открыв окно, высунулась и крикнула девочкам, чтобы шли в дом, – у нее к ним срочное дело. Заинтригованные дети сразу забыли постигшее их сегодня разочарование и помчались на веранду. Накинув халат, Марина спустилась туда же, по пути завернув к спальне, занимаемой Надеждой. Некоторое время она прислушивалась у двери, затем осторожно приоткрыла дверь и убедилась, что сестра Банницкого крепко спит – по всей видимости, после приема каких-то лекарств.

– Я опять должна ехать в Москву, – сообщила женщина своим юным подопечным и, заметив, что те скривились, поспешила схитрить, как хитрила когда-то ее мать с нею самой. – Остаетесь за хозяек, весь дом на вас. Это большая ответственность. Справитесь?

Девчонки недоуменно переглянулись – на их лицах было написано недоверие, смешанное со смутным предчувствием какого-то подвоха. Наконец Алина пожала плечами и сказала, что ничего трудного тут нет.

– Да как сказать, – озадачила ее мачеха. – Тетя Надя осталась до вечера, а может, и переночует. Тихо! – прервала она недовольный гул. – Ей очень плохо – можете вы это понять? В таком состоянии человека на улицу не выбрасывают!

– Так это человека, – неожиданно едко заметила Ульяна.

– Что ты сказала?

Девочка благоразумно не стала повторять своих слов. Марина, нахмурившись, привлекла ее к себе и обняла за худенькие плечи:

– Думаешь, я очень рада, что она здесь? Я много чему не рада, а молчу, терплю, хотя, между прочим, мне самой сегодня нездоровится. Она не останется здесь навсегда. Завтра уедет.

– Ты ее не знаешь, как мы! – вздохнула Алина, тоже приближаясь к женщине. – А что нам с ней делать?

– Ничего, – твердо сказала Марина. – Это единственная просьба. Лежачего не бьют.

Девочки снова переглянулись, но Марина ничего не смогла понять по выражениям их лиц.

– А ты поедешь к папе? – поинтересовалась Алина. – Почему нам нельзя с тобой?

– Потому, что я еду не к папе. Мне нужно повидать одного человека, немедленно.

– Ему что – тоже очень плохо?