Завтра может не быть

– Ну, полгода. Подумаешь полгода. А ты головой своей подумал, почему она тебе ничего не говорила? Не хотела больно делать, а ты ей душу раз и разорвал, себя пожалел. Её же и виноватой сделал, за то, что тебя же и берегла. Ну, и сволочь же ты. Себя пожалел, а на неё наплевать, какая уж тут любовь. Сволочь ты, вот кто ты.

– Что вы… – взвился мужской басистый голос.

– А ну, не ори на бабку, засранец.

– Но я правда люблю её. Она хорошая, она умная, добрая, она лучшая. А судьба так, вот с ней. Вот… – он что-то изображал руками, сжимая кулаки.

– Да, судьба у неё и правда не как мать, а словно злобная мачеха. Мало того что болячку такую дала, так ещё и подарок такой вот припасла. – Старушка обвела силуэт Василия. – Хоть бы хорошего парня дала, а не размазню, который только себя жалеет, курит и старух материт.

– Я вас не материл.

– Не успел.

– Не собирался.

– Девочка-то хорошая? Покажи!

– Что показать?

– Фотографию, что ж ещё? Или всё выдумал? Бабку развёл. Эх… – Она недоговорила.

Василий, пролистав в телефоне несколько снимков, нашёл, где исподтишка снял, как укутанная тонким платком Елизавета, гладила своих дворовых кошек.

– И правда, красавица, и видно, что приличная. Не то, что ваши эти оторвы со двора.

Парень кивнул, и слёзы хлынули из глаз потоком

– Плачешь? Хорошо, значит, где-то внутри среди всей этой грязи, есть бьющееся сердце. Если есть и правда сердце поможешь ей.

– Ей не помочь. И бабушка её подтвердила. – Он шмыгнул носом, обтирая лицо рукавов старенького халата.

– И бабушка подтвердила… – Эхом повторила соседская старушка. – Всё серьёзно значит.

– А я вам про что! И что уж прямо не помочь, не бывает так. Глупость.

– Не глупость. Я вам говорю, и она сказала. Никак.

– Нет, твоего «никак».

– И Янина Дмитриевна так сказала. Бабушка её. – Парень задышал, ровно покручивая очередную сигарету в руках, но подкуривать не спешил. – Нельзя. Всё испробовали.

– Значит, глупая у неё бабка.

– Нет.

– А я говорю глупая. Как нельзя? Можно. Ведь можно хотя бы дать возможность прожить остаток ленты её дней так, чтобы она не думала, что, вот-вот оборвётся жизнь, а думала, как хорошо сегодня.

– Что?

– Какой же ты дубовый, ну право, слово. Ну, правду говорят: «от дубка, берёзка не родится». Весь в папашу. Тугодум.

– Что?

– Что, что? – Передразнила соседская старушка. – Сделай так, чтобы она только улыбалась. Вот каждый день, каждую минуту.

– А мне то, что потом делать?

– Тебе? Жить! И она будет жить. В твоей памяти, в твоём сердце, твоих глазах. Такие, как ты, – она ткнула пальцем в его ляжку, – живут долго, даже слишком. Так, что жить она будет долго.

– Я не смогу… – Он сам впервые слышал свой голос таким писклявым и жалобным.

– Сможешь! Помоги ей, а потом делай что хочешь! Хоть в петлю лезь, только ей помоги. Думаешь, судьба тебя просто так ей послала?

– Что мне делать?

– Вот, заладил.

– Нет, ну, чтобы она счастливой была. – Голос дрогнул бульканьем.

– А что она любит? Любит же что-нибудь. Или она лежит в постели только?

– Нет, не лежит. Ходит. Музыку любит, эту со скрипками.

– Классическую.

– Да.

– Значит, и правда хорошая девочка. А вот судьба у неё и правда дрянь. Могла бы и лучше парня привести.

– Могла. – Они оба ухмыльнулись.

– На концерт своди. Выбери что-нибудь поинтересней только. Придумай что-нибудь или у друзей её спроси.

– Нет у неё друзей.

– Она, что совсем одна. Бедный ребёнок.

– У неё бабушка есть.

– Вот у бабушки и спроси. Ну, тугодум. – Выдохнула соседская старушка.

Старушка так же ловко соскочила с подоконника, как и запрыгнула. Подхватила сумку с продуктами, шаркая домой. Уже на площадки обернулась и, строго пригрозив пальцем, сказала:

– И перестань курить. Совсем! – И не дав ему договорить, протараторила. – Не трави девочку, не будь извергом. У неё и так здоровье вон какое, ни к чёрту.

13

Порывшись по собственным карманам и в остатке денег родителей, пересчитал собранное. Своих две с половиной тысяч и родительских ещё четыре тысячи. Купил роз и два билета на органную музыку в храме.

Девушка призналась, думала, что он больше никогда не придёт. Соврал, что были дела, она ухмыльнулась, дотронулась кончиками пальцев до синяка на виске и рассмотрела рассечённую бровь. Василий рассмеялся. Так, захотелось взять и поцеловать кончики её пальцев, но сдержался. Вечером они уже сидели на концерте. Парень ёрзал весь час, девушка блаженствовала, после дошли пешком до её дома, а он всю дорогу волновался, сможет ли она дойти. Но всё было как прежде. Всё вернулось на круги своя. Василий снова стал приходить в дом двух дам, а спустя неделю Янина Дмитриевна тайком сунула ему билеты в концертный зал Чайковского, что в районе станции «Маяковского».

Парень решил, нужно выглядеть подобающе и ему нужен обязательно костюм, за коим и обратился к родному брату, отношения с которым были совершенно ужасными.

Костюм брат одолжил несмотря на то, что был чуть выше Василия, а вот денег на цветы не дал. Помогла соседка. И денег дала, и советом помогла.

– Когда будете гулять, кстати, надеюсь, ты сразу после концерта не поведёшь девушку обратно домой, это же издевательство!