Завсегдатай

Беков съежился, внимательно посмотрев на обоих, хотел противиться, требовать, чтобы объяснили, но Нуров снова обнял его, снова стал толкать, чтобы отвлечь.

— А Турсунов, товарищ командир, Бесхвостый Барс.

— Турсунов?.. Жив ли он? — рассеянно проговорил Беков.

— Жив, жив, — поспешил успокоить его Эгамов. — Но очень занят. Вы уж простите его.

Подозрение Бекова уже окончательно оформилось.

Что-то произошло в Гаждиване, что друзья хотят скрыть. Что-то очень неприятное для него. Устав от неприятностей, которые преследовали его в жизни, боясь их, Беков загрустил.

— Смотри, командир! — Нуров показал в окно.

По обе стороны тянулись хлопковые поля.

Солнце и роса блестели в спелых гроздьях еще не убранных виноградников.

Потом увидел Беков большое поле клевера, на котором паслись жеребцы. Заметив машину, они пустились наперегонки, резвились, ржали, эти молодые, еще не объезженные кони, радуя старого кавалериста.

Совсем иначе смотрел на это бывший адъютант. Он рос в таком поле и хотел бы умереть в нем. Когда Эгамов почувствует смерть, он уйдет из душного Гаждивана, чтобы раствориться здесь, в зеленом безлюдном море.

— Шофер, останови, — приказал Нуров, открывая дверцу.

Вид поля взбодрил его, вспомнил он, как молодыми и отважными, кочуя по пустыне в жажде мести басмачам, мечтали они об оазисах. И когда находили, бросались на клевер, чтобы помериться друг с другом силой.

— Вылезай, Беков, поборемся!

Нуров вылез из машины и сбросил с себя шевиотовый китель с орденами, небрежно приколотыми и привинченными возле верхних карманов.

— Ты что? — растерялся Беков, поняв, что тот не шутит.

— Вылезай, говорю! — Нуров вытянул Бекова и, потирая руки, стал готовиться к поединку.

Но Беков был неспособен к сопротивлению, стоял пошатываясь.

— Ну! — крикнул Нуров, чтобы приободрить его. — Начали!

И, крепко сжав командира в объятиях, упал с ним на клевер.

Беков тихо вскрикнул.

Эгамов в смятении бросился было к нему на помощь, но понял, что ничего страшного не произошло.

Боевые друзья лежали рядом и молча смотрели в небо, предаваясь воспоминаниям.

Зеленый омут располагал к душевному спокойствию и тишине.

— Знаешь, где мы лежим?

— Знаю, — так же тихо и мирно ответил Беков. — Здесь были пески. И здесь мы воевали. И многие из нас положили здесь головы.

— Посмотри. — Нуров протянул ему стебелек клевера. — Стебелек этот был сосудом в чьем-то сердце. И сердце это трепетало, когда ты кричал, обнажив лезвие сабли: «Смерть врагам!» А теперь сердце превратилось в самый обыкновенный клевер.

Беков молчал, пугаясь таких слишком сложных ассоциаций.

Нуров понял это и, поднимая его и стряхивая с кителя Бекова клевер, проворчал:

— Черт побери, с тобой всегда тянет философствовать…

Крестьяне уже знали о приезде Бекова.

Услышав гудки, они выходили из домов, щурясь, долго смотрели вслед машине, стараясь разглядеть командира.

Много людей собралось и возле красного, с колоннами дома — правления колхоза.

Молча смотрели, как Беков выходит из машины, теснились к свежевыкрашенным оградам, пропуская его вперед.

— Люди, — кричал Нуров. — Посмотрите, кто приехал!

Самые смелые подошли поближе и, сложив руки на груди, стали кланяться Бекову и своему председателю.

— Вы только посмотрите! — ликовал Нуров.

Командир мрачнел, чувствуя себя неловко от их взглядов. Он решил сделать вид, будто все это мало его касается. Стал разглядывать площадь перед домом правления, машины и повозки, осликов, которых пригнали сюда колхозники.

— Повернись же к людям. Они хотят приветствовать тебя. — Нуров потянул Бекова за руку.

— К чему все это? — пытался защититься Беков.

Нурову нравилось, что народ возбужден, что тихая сельская жизнь сегодня нарушена. Спрашивал он, обращаясь к крестьянам:

— Кто узнает этого человека?

Видя, что люди пассивны, Нуров бросился в толпу и, поймав какого-то старика за пояс халата, приказал:

— Смотри и вспоминай!

— Товарищ Беков! — вдруг воскликнул старик и, схватив командира за руку, наклонился, чтобы поцеловать ее.

— Здравствуйте, Бобо-Назар, — произнес Беков, делая усилие, чтобы освободить руку.

— Да, я. — Старик испуганно отпрянул назад, тяжело и мучительно закашлял, вытирая рукавом губы, боясь, что у него, больного туберкулезом, может пойти кровь из горла.

— Помнишь, Исхак, басмача, головореза? — спросил Нуров, ударяя старика по спине, чтобы у того прекратился приступ кашля. — Сейчас он мастер, поливальщик.

— Значит, вы помните меня, отец? — спросил Беков лишь для того, чтобы поддержать разговор.

— Да, да, и часто думал: где вы теперь… Вижу, вернулись.

— Вернулся, — сказал Беков.

Все трое помолчали.

— Жизнью я доволен, — заключил Бобо-Назар.

— И все мы довольны, — сказали крестьяне, обращаясь к Бекову, нежно и смущенно.

Им очень хотелось чем-нибудь порадовать гостя, но гость был слишком утомлен, чтобы понять это. Он только кивал и ждал, когда наконец они с Нуровым уйдут ото всех.

Потом они долго бродили вдвоем по полям и виноградникам.

Нуров срывал ягоды и угощал командира.

Беков вполголоса рассказывал ему, где он был все эти годы и чем занимался.

— Был даже на Колыме, — вспомнил Беков.

— В ссылке?