Огромное количество – огромное по меркам XVI века – кораблей, людей и грузов, которое протискивалось через бутылочное горлышко Гвадалквивира, после многих недель плавания поступало в соответствующие бутылочные горлышки в Индиях, хотя там периоды заторов, вместо того чтобы быть более или менее постоянными, носили сезонный характер и были сравнительно короткими. Существовали десятки маленьких гаваней, рассеянных по побережью Карибского моря и на островах, но большинство из них обслуживали только ограниченные редконаселенные внутренние территории (с экономической, если не географической точки зрения они были островами), зависевшие от местных перевозок или от сообщения с Канарскими островами для удовлетворения своих потребностей, которые редко видели корабли из Испании. Для Carrera – главного маршрута перевозок в средние десятилетия XVI века были важны только три порта – Санто-Доминго для островов, Веракрус – Сан-Хуан-де-Улуа для Новой Испании и Номбре-де-Дьос на Панамском перешейке для Перу. На эти порты приходилось 90 % торговли. Санто-Доминго с материальной точки зрения был лучшим из всех трех, ближе к Испании в смысле расстояния, гораздо ближе в смысле времени, опасностей и стоимости. Но, как мы уже видели, значимость Санто-Доминго уменьшалась, тогда как торговля в двух других портах неуклонно расширялась. На побережье Мексиканского залива Новой Испании не хватало хороших гаваней, и оно было печально известно как опасное, открытое ураганам летом и шквалистым северным ветрам большую часть года. Веракрус, отстроенный на своем втором месте среди болот и дюн в устье реки Антигуа, имел одно преимущество: он находился там, где горы ближе всего подходили к морю, так что поездка с побережья, одолеваемого лихорадкой, в более здоровую и населенную местность на возвышенности была относительно короткой. Само по себе это было негостеприимное место – открытая дорога, река, закрытая опасной песчаной отмелью. Сюда заходили в основном маленькие корабли, занятые в каботажной торговле и использовавшие порты перешейка Теуантепек и полуострова Юкатан, а также островов. Капитаны более крупных трансатлантических кораблей предпочитали, если это было возможно, – ведь пространство было ограниченно, – бросать якорь или укрываться с подветренной стороны маленького островка Сан-Хуан-де-Улуа в 15 милях от побережья. Поэтому на протяжении большей части XVI века Веракрус был не одной гаванью, а двумя; он страдал, как и Севилья, от неудобства и расходов на постоянные пересадки/перевалки, для которых местных малых судов никогда не было достаточно. Лишь в 1600 году были выделены деньги и принято решение передвинуть город на новое место прямо напротив острова. Эти консерватизм и инерция тем более удивительны, что Веракрус никогда не был важным городом. Это был город хижин, в котором жили только таможенники и чиновники казначейства, местные торговцы и рабочие, в основном негры, которых нанимали для погрузки и разгрузки кораблей. Его каботажной торговли было недостаточно для найма значительного количества населения, и город оживлялся только тогда, когда ожидали флот из Испании. Когда этот флот, с несколькими тысячами моряков, приходил, его капитан фактически брал управление городом в свои руки. Представители торговцев-импортеров, охрана отправляемого серебра, погонщики мулов со своими шумными и вспыльчивыми артельщиками – все они приезжали из Мехико. Когда корабли отплывали, а караваны мулов отправлялись в свой длинный путь в столицу с грузом, Веракрус возвращался в свое малярийное оцепенение. Мехико, а не Веракрус был реальным местом назначения Carrera в Новой Испании. Там товары продавали, а серебро хранили до прибытия следующего флота. Из Мехико торговые ручейки тянулись в Халиско, к северным рудникам и на тихоокеанское побережье, а позднее в том же веке после завоевания Филиппин – через Акапулько и Тихий океан в Манилу.