Зависимость

Иван Жолудь Зависимость

Предисловие

Причин – за сотню, лживы все,

Любовь – посредственный театр,

Как снег, мы таем по весне,

А по зиме – вновь за тирады,

Мол я не тот, и ты не та.

Плюёмся ядом, словно змеи,

Исчезли нежность, теплота,

Дыханье стало тяжелее…

Всю жизнь прожить, любви не знав.

Хоть одиночество, как мука,

К чему терпеть безумный нрав,

И заставлять страдать друг друга?

К чему излишние слова,

Коль в них и нет ни капли правды?

А дальше, новая глава,

И вновь страдания и травмы.

Мы так зависим от других,

Без них не видя солнца свет.

Раздав намерений благих,

Мы не найдем на них ответ…

Зависимость

Меня ломали год за годом,

Сплетая сети паутин.

Душа живёт на обезболах:

Этил, морфин, лидокаин…

И дым в прокуренной квартире,

С тончайшей ноткой коньяка,

Ласкает листья белых лилий,

Что умирают у окна.

И паучок, забившись в угол,

Свисает нитью с потолка,

Прижавшись к мухе туго-туго,

Ей поедает потроха.

В закрытых шторах света нет,

Вокруг космический блэкаут.

Но только космос без планет,

А солнце выпало в нокаут.

В решетке плотной, словно в клетке,

Уже не часто слышен пульс,

И сердце вздёрнулось на ветке,

Канув в отчаянье и грусть.

Босой ногою по осколкам

Недавно брошенной души,

Я пробегусь, касаясь полок

Забытых мыслей…не спеши,

Вдыхая дым от пепелища,

Людей, сгорающих в любви.

Там где-то птицы тихо свищут,

Погибнув в собственной крови…

Море лун

Я погибаю в море лун,

В лучах ночных дотла сгораю.

Возможно я – всего лишь лгун,

Но не нужна, увы, другая.

Не нужен лилии цветок,

Вплетенный к чуждым волосам.

Не нужен воздуха глоток,

К чужим подмешанный духам.

Я столько раз терял себя,

И запирал навечно дверцы.

Вновь просыпался, полюбя,

И умирал, с разбитым сердцем.

Ходил по битому стеклу,

Спустив из тела литры крови,

Лежал на каменном полу,

Ловя себя на каждом слове,

Топил все горести в вине,

Оставив жизнь на дне бокала,

Но только ночью, по зиме,

Тебя всё также не хватало…

Балласт

Я создал сам свою обитель,

И сам её же погубил,

Как неудавшийся родитель

Своё дитя не полюбил.

Как мастер, сжёг свою картину,

А пепел выбросил в утиль,

И как любовник, верный милой,

Потом с другой сдувает пыль.

Я сбросил тяжесть лишних мыслей,

Как надоедливый балласт,

Утонет груз, утонешь ты с ним

В морях излишне едких фраз.

В волнах зеленной липкой слизи,

Где яда больше, чем в крови,

Тобой написанные письма

Напоминают о любви.

Точней о том, что нам осталось;

Топить печаль свою в вине.

А я хотел всего лишь малость –

Не оказаться здесь, на дне…

Убить надежду

Не нужно лести, лживых фраз,

Не нужно мне давать надежду.

В моей грудине Алькатрас

И океан любви безбрежный,

В котором хочется тонуть,

Тонуть в тебе, в твоих объятиях,

Но я избрал короткий путь,

Чтоб не касаться лёгких платьев,

Не целовать твои уста,

Губами шеи не касаться,

Как на душе придёт весна,

В твою постель в ночи не красться.

И не терпеть твоё враньё,

Что безобразно рушит душу,

Спалить все мысли, как тряпьё,

Признать, что я тебе не нужен.

Я запер сердце под замок,

Я смог в себе убить надежду,

Но о тебе забыть не смог,

Другой касаясь также нежно.

Холод

Мы погибали по зиме.

Как за окном настанет холод,

Все мои мысли и о тебе,

Всё та же боль, душевный голод,

Сольются в грязно-серый ком,

Что соткан был за эти годы.

Он опоясанный грехом,

Как символ тлеющей свободы,

Храниться в памяти моей,

Иглой холодной ранит душу.

Средь прогорающих огней,

Токсичным газом сердце душит.

И я зависим от неё

От этой боли, влитой в чувство

Пока в сознании гниёт,

Всё то, что раньше было грустным,

Всё то, что раньше я любил,

Любил так сильно, без остатка

В крови своей же растопил,

Куски отравы дико сладкой.

Я ею жил. Сквозь боль дышал,

Пустив токсин её под кожу.

И разум страстно возжелал,

Всё то, с чем жить, увы, не может…

Лёд и огонь

Безнадежно страдает тело,

Нечто громко колотит в груди.

Сердце снова вздувает вены,

Гонит кровь, чтоб с ума не сойти.

А в глазах, как стеклянных, бушуют:

Ураганы, метели, пурга

Так нежданно, без всяких шуток,

Наступили кругом холода.

Как согреться в пустой оболочке,

Где безжизненно светит душа,

А сознание проводит ночки,

Всё что раньше творило, круша?

И в руинах блуждают мысли,

Всколыхнувши былые чувства.

Те сбегают, лишая смыла

Вновь оживших идей безрассудство.

Сердце гаснет, но вновь загорит,

Если пламя коснуться руками.

А пока, всё, измёрзши, дрожит,

Поджигая листы со стихами.

Чернила

Я поверил в пустые слова,

Утонув в океане обмана,

И когда накрывала волна,

Мне тебя так казалось мало.

А чернила ползли по листу,

Словно тонкие темные пряди,

Распуская свою темноту,

По пространству пустой тетради.

С этой чернью смешал вино,

В свой бокал подливая ложь,

И когда я канул на дно,

Ты вонзила мне в спину нож,

Полость раны засыпав солью.

Будет холод – январь, февраль,

Он пронзает душевной болью

Бесконечную чёрную гарь.

Я зависим от странных мыслей,

И всё также пустил любовь,

Внутривенно, смешавши с кислым,

Тёмным ядом, вливая в кровь.