Заветы предков (СИ)

На секунду оба замерли со смешанными чувствами на лице, после чего отец Эрбе сел за ближайший стул и мучительно схватился за голову, а старейшина продолжил: "Мы бессильны против него, Ван Сигррин может казаться добрым и приятным человеком, но поверь мне, я знаю его не первый год, он жестокий и беспринципный. Если ты напишешь письмо Лорду, дело может принять еще более скверный оборот. Сейчас, как бы это неприятно не звучало, про Эрбе ходят лишь слухи. Со временем они улягутся и забудутся, людям свойственно забывать. Но если это дело дойдет до самого Лорда, неужели ты думаешь, что Ван так легко признает свою вину. Все происходило во внутреннем дворе Сигрринов, разве сможешь ты найти свидетелей и доказать свою правоту? К тому же Эрбе был уже совершеннолетним, когда это случилось, не забывай об этом! Он должен будет сам себя защищать, без чьей либо помощи. Никто не позволит, тебе говорить за него!"

Закончив говорить, Старейшина Кава снял свои очки, достал платок и протер свое запотевшее худощавое лицо. Он потратил добрую половину дня, чтобы добраться до шерифа округа, в соседнюю деревню, а потом еще столько же, чтобы вернуться в дом Агренов и все оказалось впустую.

Он понимал, что врет своему другу, люди никогда не забывали чужих грехов, но в этот момент он должен был, несмотря ни на что удержать Бренара от неприятностей и успокоить его. Сейчас всему семейству Агренов было лучше не выходить из своего дома.

Весть о том, что отпрыск Агренов попытался изнасиловать самую милую девушку деревни, быстро передавалась из уст в уста и уже через час, после того, как парень был избит и доставлен в свой дом, вокруг дома старейшины собралась толпа жаждущих справедливости.

"Старейшина, что же это делается? Почему Эрбе отнесли домой, а не кинули в яму? Бедная, бедная девушка, кто мы мог подумать, что этот юноша решится на такой поступок? Ай, яй, яй!" - качая головой, обратился к Джеймсу Каве толстощекий мясник со второй улицы. Джеймс сразу же вспомнил его отличительную черту везде совать свой нос и распускать грязные слухи. Со своим мерзким и тонюсеньким голоском, мясник больше походил на женщину преклонного возраста, почему-то выглядевшую как толстый мужчина с черными, как смоль волосами и такими же усами.

Эх дать бы ему его же факелом по голове, но не успел старейшина ответить, как толпа позади мясника начала радужно квакать.

"Кто бы мог подумать?! Да все!"

"Конечно!"

"Разве могла такая милая девушка, как Лина полюбить такого неотесанного парня как Эрбе"

"Да вы вспомните, у него, как и у отца, вечно красные руки от краски" - крикнула одна девушка, скорчив недовольную гримасу.

"Да! Я всегда говорил, что Эрбе обманывает Лину, и когда она все поняла, он решил взять ее силой!"

"Куда вообще смотрел Господин Ван, позволяя своей дочери общаться с таким преступником?"

Старейшина Кава пытался разглядеть лица провокаторов в толпе, но все попытки оказались тщетными, их было слишком много.

"А ну, заткнулись все!" - выкрикнул он, на что толпа сразу же отреагировала и притихла. Хотя сейчас они и были одной сплошной массой, способной задавить любого, авторитет Кавы, так же был неприкосновенен. Уже десять лет он руководил деревней и мало кто из жителей мог сказать, что он не достоин этой должности.

"С чего вы взяли, что Эрбе преступник?" - продолжил он, стараясь говорить громко, чтобы все смогли его расслышать.

Никто из толпы не откликнулся. Все молчали.

"Кто сказал, что Эрбе преступник? Я вас спрашиваю!"

"Кто?"

"Что?"

"Да не я это был, не я!"

Люди начали переглядываться между собой и шептаться, а на лице Кавы появилась холодная ухмылка. Эти люди были легки на подъем, но по сути своей все они были трусами, крестьянами, которые хотели спокойной и мирной жизни.

"Ну так, все говорят старейшина" - вдруг решив взять слово, откликнулся тонкоголосый. Только голос его теперь звучал еще тоньше и тише.

"Все, говоришь?" - Кава схватил мясника за рубашку и несмотря на его явно немаленький вес притянул к себе: "Так значит это ты собрал всех этих честных людей? Дал в руки им факелы, а вилы тоже есть? Суда захотелось? Справедливости?"

"А что интересно скажет на это шериф, когда приедет сюда? Может ты в помощники к нему набиваешься? А? Или сразу на его место метишь? Только зря ты это, там ведь сила нужна, а у тебя ее нет, Джек, и не будет!" - толстяк уже не мог твердо стоять на ногах, но его каким-то не постижимым образом поддерживал старейшина.

"Нет, нет, нет! Что вы старейшина, зачем мне делать все это? Мы б-были обеспокоены случившимся и п-пришли к нашему главе, чтобы узнать подробности? А факелы? Ну так н-ночь же, не видно ничего" - чуть заикаясь начал объясняться толстяк. Кава выпустил его из рук, и тот плюхнулся на землю, ноги абсолютно не слушались его. Мясник был готов поклясться, что последние несколько секунд он полностью висел в воздухе, удерживаемый только крепкими руками его оппонента, никто и никогда не поднимал его вот так.