Заветы предательства

— Тогда я приказываю тебе отвезти меня к ближайшему представителю власти Империума. Я должен доставить важные новости.

— Мы видели, что на твоем корабле было сражение, — сказал я. — Гигант в синем…

Серый воин резко развернулся. Он пересек палубу и оказался рядом со мной в один шаг, лодка пугающе затряслась. Гигант навис надо мной, его губы оттянулись назад, и мы увидели нечеловеческую длину его зубов. И я, и Сарео подались назад.

— Ты не будешь спрашивать меня об этом, — прорычал гигант перед тем, как отвернуться. Мы в страхе хватали ртами воздух. — Поторопись, маленький капитан. Ставь парус, иначе нас ждет беда.

В первый день после спасения серый воин не разговаривал с нами. Он почти не ел, выпил немного воды. У него, наверное, было свое морское судно, потому что он не вмешивался, пока мы управляли кораблем. Нас пугал этот владыка с небес, который сидел в горьких раздумьях о каком-то неописуемом бедствии.

Около полудня второго дня он неожиданно прервал молчание, пока мы работали над остатками улова.

— Вы не доверяете воде.

Вен странно посмотрел на него.

— Плыть без лодки в этих водах — то же, что умереть, господин гигант. Океан — большая часть Пелаго, и эта часть смертельно опасна для людей.

Гигант потянулся и встал.

— Вы в порядке, господин? — спросил Сарео.

— Да, благодаря вам. Вы спасли мне жизнь. Обычно этого достаточно, чтобы я остался в долгу чести. Но совсем недавно я видел такое, что лишило меня доверия. Я неправильно оценил вас, грубо с вами обращался и злоупотребил вашим гостеприимством.

Он посмотрел в глаза Сарео, и мой кузен не отвернулся.

— Я — могучий Торбьорн, чемпион роты Фор. Мое мастерство владения оружием известно во всей Галактике. Моя честь — это моя жизнь, и я запятнал ее. Позвольте мне исправить ошибку и трудиться вместе с вами.

Сказав это, он приступил к работе. Гигант был хорошим моряком, не хуже тех, кого я видал за свою жизнь. Он сказал, что когда был юн, то сам пересекал моря своей далекой родной планеты. Те воды были еще опаснее наших. С помощью воина работа ускорилась, и вскоре весь улов был засолен в бочках, а корабль стал чистым.

Как только мы установили курс, Торбьорн рассказал нам свою историю. Такие истории не много кому довелось слышать.

— В небесах разгорелась война, маленькие моряки. Брат идет на брата, свершилось жуткое предательство. Империум разрывается на части.

— Мы ничего не слышали об этом, — ответил Вен. — Только о надежде, о единстве.

— За надежду теперь приходится сражаться. Единства больше нет. Но есть и малое утешение: мои братья погибли не зря. Нас послал отец, Леман из племени Руссов, Волчий Король. После вероломства Магнуса пятерки и десятки воинов без объявлений отправились присматривать за примархами других легионов — владыками тех, кого вы зовете гигантами, братьями моего господина Русса. Мы прибыли как телохранители, но на самом деле должны были блюсти их верность. Мою стаю послали к Альфарию из Альфа-Легиона, тех синих воинов, что вы видели. Неуверенность и сомнения царили во всей Галактике, а мы отправились по течениям варпа.

Мы не знали, что Альфарий уже отвернулся от возлюбленного Императора. Остатки Восемьдесят восьмой экспедиции встретили нас как братьев, устроили в нашу честь пир и отнеслись со всем почтением. Спустя два дня после прибытия мы предстали перед примархом. Он был слабее нашего господина, ненамного больше своих сынов. На его лице читалась тревога. Если бы я сразу задумался, почему он так угрюм, мои братья, может, и не погибли бы.

— Я — Альфарий, — сказал он. — Чем я обязан такой чести, что сыны Русса будут охранять меня?

Он говорил резко, и тогда я понял, что он уже догадался о нашей истинной цели. Нам самим не нравился такой обман, но в нем не было бесчестья. Останься Альфарий на стороне Императора, мы бы охраняли его, но мы встали на стражу Империума. Нет призвания выше, чем это. Он потребовал, чтобы мы встали на колени, но мы не сделали этого. Волки Фенриса — гордый легион, а наш господин — ровня Альфарию, и даже больше. Это разозлило его. Он вел себя поспешно и неблагородно, кричал на нас, обвиняя в зачистке Просперо, которая была лишь праведным делом. А затем его сыны атаковали.

Первым погиб брат Эгиль, его броню пробили болты. Затем Гривнир, хотя он уложил двоих до того, как пал сам. Нас осталось шестеро, Альфа-Легионеры на галереях сверху прижали нас огнем. Но нас недооценили. Их путь — скрытность и манипуляции, а наш — честная битва и ярость. Мы ворвались в их ряды со свистом клинков, крича о наших гневе и печали.

Хельгист погиб, за ним Скалагрим, но предатели заплатили кровавую цену за их смерти. Я сражался, рядом со мной были братья Энгаль, Гуннир и Хольдар. Мы подошли ближе, чтобы враги не могли использовать болтеры, потому что когда дело доходит до утоления жажды клинков, мы сильнее. Хольдар и Энгаль захватили лестницу на галерею и своим оружием прерваш шквал вражеского огня.