Заветы предательства

Последний монитор показывал кадры с наружных камер штабного транспорта. За шестью слоями пустотных щитов, защищавших массивную командную машину, панорама затянутых дымом улиц казалась слегка размытой. Мерцающие лазерные лучи и распускающиеся огненные шары разукрашивали картину. Артиллерийские снаряды расчерчивали мглистое небо, клубы пыли от рушащихся зданий расползались по улицам. Из динамиков фоном звучали бесчисленные отчеты, переговоры и непрекращающийся стрекот ручного оружия, среди которых время от времени пробивались взрывы погромче. Мужчины и женщины обменивались краткими сообщениями, ругались и рявкали приказы своим подчиненным.

Марк смотрел и слушал, но все это казалось каким-то далеким. Обрывки гневной тирады сержанта, поносившего свой отряд на чем свет стоит за отступление, сменились распевным бормотанием сервиторов Механикус, обозначавших векторы сканирования — и все это на фоне треска статики и шипения дешифраторов. Звучали крики, вопли боли, на экранах вспыхивали и исчезали крошечные символы — битва шла своим чередом. Разноцветные указатели, словно стаи насекомых, двигались по переулкам, задерживаясь на перекрестках, занятых противником. Стрелки размеченных направлений продвижения, треугольники захваченных вторичных объектов и круги зон обстрела, казалось, в совершенно хаотичном порядке усыпали экраны.

Марк не пытался охватить сразу все. От силы десятая часть входящей информации задерживалась в его разуме. Иногда он просил разъяснений от кого-нибудь из трибунов, но возиться со всеми деталями сражения от него не требовалось. Делом Валерия была общая картина, и с этой перспективы все шло согласно плану.

Время от времени вице-цезарь поглядывал на последний монитор, на котором отображались сведения о потерях восемнадцати фаланг когорты Териона. В первой атаке имперские силы потеряли две тысячи тридцать человек — пусть и не всех погибшими, — но сейчас чем дальше армия продвигалась за внешнюю линию обороны, тем меньше становилось новых жертв.

В четырех километрах позади и в трех к западу, на правом фланге наступающей армии, «Железный генерал» и сопровождающие его роты ждали приказа к атаке. Штурм начался уже час назад, и никаких признаков угрозы из Лавлина не было до сих пор, но Марк все никак не мог выбросить из головы свои опасения и ввести резерв в бой.

«Высокомерный» поддерживал основное наступление, вспахивая гусеницами главную улицу Милвиана по направлению к внешним границам молниевого поля. Защитный экран еще не проверяли на прочность против пустотных щитов титана или «Капитолия Империалис», и Валерий полагал, что у сверхтяжелой мобильной крепости больше всего шансов уничтожить один из генераторов. А когда в поле возникнет брешь, прочие силы смогут ударить по остальным.

Для Валерия необходимость лично возглавить наступление исходила не только из простого прагматизма. После провала первого штурма он хотел показать своим людям и, что куда важнее, лорду Кораксу, что на него и его терионцев по-прежнему можно рассчитывать. Во времена своего основания когорта служила самому Императору, и примарх Гвардии Ворона заслуживал не меньшего.

«Высокомерный» неумолимо полз вперед, перемалывая в пыль брошенные в спешке машины и танки, которым не повезло оказаться на пути крепости. Батареи на обоих бортах поливали огнем окрестные городские кварталы, а главное орудие ровняло с землей постройки на расстоянии даже в несколько сотен метров. Снаряды защитников взрывались вокруг бронированного бегемота, вспыхивая на пустотных щитах и облекая «Высокомерного» пламенной пурпурно-золотистой аурой.

Позади махины ждали своего часа терионские танки и пехота, готовые вступить в бой при первой же возможности.

Валерий понимал, что эта битва — переломный момент всего вторжения, исход которого будет решаться в ближайший час. Имперские войска быстро продвигались по окраинам города, но предатели поступили умно, сосредоточив свои силы внутри молниевого поля, из-за чего атака фактически зашла в тупик. Валерий постоянно получал от подчиненных прошения о вводе в бой резерва — огневая мощь оставленных позади титанов и рот пришлась бы очень кстати на фронтовой линии.

— Генератор на дистанции поражения, вице-цезарь, — доложил один из трибунов.

— Навести орудия. Огонь на уничтожение.

Едва приказ сорвался с губ Марка, другой трибун за панелью сенсоров выкрикнул предупреждение:

— Вражеский титан! «Владыка войны», восемьсот метров, сектор четыре, целится в нас!

Один из мониторов на мгновение потемнел, а затем вывел нечеткое из-за пустотных щитов изображение предательской военной машины.

— Перенаправить огонь?

— Нет, — отрезал Марк. — Всем орудиям бить по генератору поля. Наши пустотные щиты выдержат атаку, а самим врагом займутся титаны.

«Высокомерный» содрогнулся, когда свое веское слово разом сказали все его тяжелые орудия. В полукилометре впереди генераторный комплекс исчез в миниатюрном огненном вихре. Молниевое поле взорвалось, взметнув глыбы рокрита и куски оплавленного металла на сотни метров в воздух среди извивающихся разрядов энергии.