Завет Сургана

"Ну отчего же, "Заветы Сургана", конечно, святы и нерушимы, но когда само существование страны под угрозой, можно и отступить от них – в порядке, как говорится, исключения". Однако никто не ответил, даже Водитель, от которого только и могла исходить такая инициатива.

Все отлично понимали, нет, даже не понимали, а подсознательно чувствовали: "Заветы", как и любая другая сумма установлений, подобны старому дому: скрипит, но стоит, пока его не трогаешь; однако стоит приступить хотя бы к небольшому, частному ремонти-ку – и начинает сыпаться одно за другим, так что в конце концов вся система разваливается, и вместо хоть какого, но жилья остается лишь куча строительного мусора. А построить тут же новый дом не так-то просто, в особенности если ты к этому не готовился: и материалов не запасено, и рабочие не наняты, да и денег, откровенно говоря, на такое дело не отложено…

Так что на невысказанный вопрос последовал такой же безмолвный и потому очень ясный ответ: не надо трогать Заветов, потому что даже и сам Про-Институт не в силах дать сколько-нибудь членораздельное предвидение: когда и чем процесс ревизии основ закончится, если его однажды начать.

Да, собственно, верком Сидо и не ожидал другого отклика.

– Хотелось бы знать, кто мог подсказать им такой рд сказал Водитель, ни к кому в частности не обращаясь. – Хоть убейте, не поверю, что они своим умом до этого дошли. Нет у них такого ума; во всяком случае, никогда прежде не было. И не только ума, но и воли – это ведь подумать только: отойти от веками вырабатывавшейся схемы, сломать ее вот так, сразу, и это не где-нибудь, а среди улкасов, у которых основа мышления – консерватизм, слепая верность прошлому, воспринимаемому безо всякой критики. Чтобы безо всяких споров и волнений произвести такие перемены, очень многое требуется. Ум, воля и влияние – и все это в одном человеке. И не где-нибудь, а на самых верхах. Что, разве у них произошли перемены в высшей власти?

Верком Сидо отрицательно покачал головой:

– Наверху все те же люди. Арбарам и вся его команда. Люди суровые, целеустремленные, волевые, но до мозга костей приверженцы старого. Им такое решение не по зубам.

– И никого нового?

– На виду – ни единого лица.

– То есть кто-то за ширмой? Гумо, а вы как полагаете?

– Видимо, так, – признал разведчик без особой охоты.

– Ваше упущение. Большое упущение.

– Признаю, Вершитель. Но над их установлением мы работаем, не жалея сил.

– Это остается на вашей совести, Гумо, и всей вашей команды. Хорошо, мы создадим комиссию, и она разберется. (Гумо облегченно вздохнул, Сидо едва уловимо усмехнулся.) Сейчас главное, как вы понимаете, в другом: что мы можем противопоставить улкасам? И чего нам следует ожидать? Сидо ответил после паузы:

– Думаю, они немного просчитались с подготовкой основных сил и начали преждевременно, или кто-то их слишком поторопил. Но как только они закончат подготовку основных сил – следует ожидать удара.

– Где? Там, где сейчас дерутся? Или – по традиции, из ущелий?

– Возможны оба варианта. Демарш на клине может носить отвлекающий характер, но возможно, там последует и основной удар. Ответить на этот вопрос я смогу, когда мы выясним, каким образом там оказались те улкасы, что ведут бои сейчас, каким был способ схода с гор в совершенно непригодном для этого месте.

Пока же, по заключениям наших аналитиков, мы можем лишь утверждать: все то, что улкасы способны выставить, они концентрируют именно у нашей границы. Так что…

– Когда они, по-вашему, будут готовы выступить?

– Самое позднее – через месяц: основная подготовка у них уже закончилась.

– Итак, месяц. Мы в провале: сейчас можем выставить… м-м… сколько?

– Не более семисот тысяч человек, доведя до минимума все вспомогательные части, – тут же доложил Полевой Военачальник.

– Это гарантированное поражение. Насколько я понимаю, эти семьсот тысяч – в основном технический состав?

– Так точно. Бронетехника, артиллерия, ракеты, авиация, инженерные войска… Одним словом, профессионалы. Костяк армии. А вот полевых войск почти нет. Пехоты. Мы рассчитывали иметь ее не раньше, чем через двадцать лет. Нам этих лет не дали. Мы…

– Благодарю. Сколько нам нужно поставить в строй, чтобы гарантировать не только достойную встречу, но и стремительное и победоносное наступление?