Завет (СИ)

Некоторое время ничего не происходило. Потом дверь открылась, образовав щель, в которую можно было с трудом протиснуться.

— Правила знаете? — спросил громадный орк.

За сваленными в кучи коробками затаились остальные вышибалы, которые не спешили показываться на глаза.

— Знаем, — ответил Бео. — Не в первый раз тут.

— Тогда без глупостей.

Орк похлопал по стволу стоящего у стены дробовика.

— Как скажешь, друг.

Сумрачный коридор вывел их к очередной двери.

— И какие тут правила? — спросил Каин.

— Как и везде. Сидеть в одном баре дольше часа — дурной тон. Чем больше притонов с пиханой пальцем колбасой успеешь обойти — тем лучше. Это сулит счастье и прочие благости.

— И всё?

— Нет, конечно. Первое и самое главное — не трогай пушку, пока я не скажу.

— Они нас даже обыскивать не стали.

— Там столько вооружённых горилл, что ты просто не успеешь вытащить ствол. И помни, что в этом мире единственный порок — это тупость. Единственный и фатальный.

Бео толкнул дверь и проскользнул внутрь. Обстановка походила на модные руинные бары. Часть посетителей расположилась на распиленных надвое ржавых ваннах или криво склеенных табуретах. В центре помещения стоял разваливающийся каменный колодец с деревянной крышкой, под потолком болтались повешенные готичные куклы и ржавые светильники.

Вошедший следом Каин громко хлопнул дверью. На пол посыпалась штукатурка. Мощно сложенный бородатый бармен убрал бокал и положил похожие на окорока руки на стойку.

— Вы гляньте, кто явился! Решил вернуться к старой жизни, Бео?

— Не сегодня, — ответил пикси, забираясь на высокий табурет.

Бармен покосился на Каина.

— Он со мной, — пояснил Бео.

— Прости, брат, крови нет. Бар для гомиков…

— Я знаю, дальше по улице, за углом.

— Да ты, смотрю, прошаренный. Как обычно, Бео?

— Пожалуй.

— Шакшуку[2] возьмёшь?

— Нет.

Бармен начал готовить сложный коктейль. Закончив, он поджёг его и катнул бокал по стойке.

— Смотрю, вы обстановку своего бомжатника обновили, — заметил Бео.

— Не всё же время смотреть на срань, доставшуюся нам в наследство от коммунистов. Если настало время великих перемен, то глупо сопротивляться.

— Помнится, здесь ещё музыканты были.

— Все выступления теперь по средам и субботам. Ты за этим пришёл, по музыке соскучился?

— Мне нужно с Мамашей поговорить, — ответил Бео, задув ядовито-зелёное пламя.

— Не думаю, что она будет рада тебя видеть.

— Я попробую её переубедить.

— С ней Младший, так что…

Бео скривился и отставил бокал.

— Да, это сильно усложняет дело. Но разговор серьёзный, заднего включать не буду.

— С возрастом Мамаша стала слегка повёрнута на контроле, никуда его не отпускает от себя. А то опять накосорезит, а ей разгребать.

— Всё правильно делает. Отпусти такого, и его резиновыми дилдаками отмудохают в ближайшей подворотне.

Бармен хохотнул.

— Так что, устроишь нам встречу? — спросил Бео.

— Ждите здесь, — ответил бармен и отошёл, доставая мобильник.

Его место тут же занял мрачный бритоголовый дроу.

— Давно здесь? — спросил у него пикси.

Дроу не ответил. Бео не стал настаивать и попробовал коктейль.

— Всё тот же вкус, — сказал он и сделал ещё один глоток. — Хоть что-то в этом мире остаётся неизменным.

— Когда ты был тут в последний раз? — спросил Каин.

— Вспомнить бы ещё… пожалуй, лет десять назад, как раз после развода. Хреново тогда было, решил нажраться как следует.

— И тебя до сих пор помнят?

— Меня вообще сложно забыть.

Вернулся бармен.

— Пошли, Мамаша примет вас.

Бео и Каин последовали за ним. Они шли по длинному тёмному коридору в сопровождении двух вооружённых громил.

— Говорить буду я, — шепнул Бео. — А ты молчи и выгляди как суровый наёмник. И внимательно следи за окружением, держа руку в кармане. Только куртку сперва застегни.

Их отконвоировали в богато обставленный кабинет. Вдоль стен разместились атласные диваны, стены увешаны картинами, а в углах стояли скульптуры. Огромные витражные окна отбрасывали разноцветные блики на роскошный ковёр. Со стен неодобрительно взирали многочисленные портреты других пикси — видимо, предыдущие поколения преступной семейки. В камине уютно потрескивали эвкалиптовые дрова.

— Бео Ракоши. Не думала, что увижу тебя когда-нибудь.

За столом сидела пожилая пикси, одетая в деловой костюм. Белые волосы она собрала в высокую причёску, вышедшую из моды ещё полвека назад. На лацкане жакета поблёскивала рубиновая брошь в серебряной оправе.

— По крайней мере, живым, — добавила Мамаша Ди. — Но ты не перестаёшь меня удивлять.

— Я тоже рад тебя видеть, Мамаша.

На одном из диванов развалился Младший, который злобно уставился на визитёров. В отличие от своей консервативной матери, он предпочитал носить блестящие костюмы и яркие галстуки с аляповатыми рисунками. Беспокойно барабанящие по подлокотнику пальцы были унизаны массивными золотыми перстнями. Тёмные волосы он зализывал назад с прямо-таки маниакальной тщательностью, отчего они казались нарисованными.

— Располагайтесь, — сказала Мамаша Ди, указав на приготовленные стулья.

Бео сразу же залез на стул. Каин остался стоять. Мамаша Ди перевела на него взгляд.

— Тебе предложили сесть, вампир. Не заставляй меня повторять.