Читаем «Завет народу и свет племенам». Ахеменидская Персия в судьбах иудаизма полностью

В силу своего экстатического состояния иудейские пророки зачастую совершали действия, которые были бы неприемлемыми для людей вне их круга, такие как уже упоминавшееся хождение пророка Исайи голым по Иерусалиму (Ис. 20, 2—4), женитьба пророка Осии на блуднице (Ос. 1, 2—4; 3, 1—5) или приготовление пророком Иезекиилем себе пищи на кале (Иез. 4, 12—15). Неудивительно поэтому, что синонимом для пророка «в духе» (ləruaḥ) (Иер. 5, 13) и «мужа, ходящего в духе» (’iš holeḵ ruaḥ) (Мих. 2, 11) могло служить слово «безумец»: «Глуп пророк (’ewil hannaḇi’), безумен муж духа (məšugga» ’iš haruaḥ)» (Ос. 9, 7). «Безумцем» (hamšugga») именуется один из «сынов пророческих» (bəne hannəḇi’im), которого пророк Елисей посылает помазать Ииуя царём над Израилем (4 Цар. 9, 11). Судя по упоминанию в Книге пророка Иеремии, в последние годы существования Первого храма в нём имелась особая должность жреца, которому было поручено присматривать за такого рода экстатиками. Иеремия цитирует письмо некоего Шемаи Нехеламитянина из Вавилона, направленное Софонии сыну Маасеи: «Яхве поставил тебя жрецом вместо жреца Иодая, чтобы были блюстители (pəqidim) в доме Яхве за всяким человеком безумным (məšugga») и неистовствующим (mitnabbe’), и чтобы ты сажал такого в темницу и в колоду: почему же ты не запретишь Иеремии Анафофскому, неистовствующему (mitnabbe’) у вас?» (Иер. 29, 26—27).

Крайне враждебное отношение жреческого официоза Второго храма к экстатическим пророкам, которые обвиняются в действиях под влиянием «нечистого духа», отражает уже цитировавшийся отрывок из Второ-Захарии: «И будет в тот день, говорит Яхве Воинств, я… удалю из этой земли пророков и нечистого духа (’et-hannəḇi’im wə’et-ruaḥ haṭṭum’a). Тогда, если кто ещё будет пророчествовать (yinnaḇe’), то отец его и мать его, родившие его, скажут ему: Тебе не должно жить, потому что ты ложь говоришь от имени Яхве, и поразят его отец его и мать его, родившие его, когда он будет неистовствовать (bəhinnaḇə’o). И будет в тот день, устыдятся пророки (hannəḇi’im), каждый видения своего (ḥezyono), когда будут неистовствовать (bəhinnaḇə’oto), и не будут надевать на себя власяницы (’adderet śe‘ar), чтобы обманывать. И скажет: Я не пророк, я земледелец… Ему скажут: А что это за рубцы (makkot) между рук у тебя? И он ответит: Это от того, что меня били в доме любящих меня» (Зах. 13, 2—6).

В конечном счёте храмовому жречеству удалось к рубежу персидской и эллинистической эпох вывести живое пророчество за рамки нормативного иудаизма, признав законными только письменные тексты прежних пророков в приемлемой для себя редакции, однако пророческая деятельность не исчезает, а принимает форму письменной апокалиптики, которая бурно расцветает в эллинистический период.

<p>Послесловие</p>

Древнейшее греческое[58] (и вообще нееврейское) подробное свидетельство о евреях принадлежит историку Гекатею Абдерскому и датируется временем ок. 300 г. до н.э., т.е. вскоре после окончания персидской власти над Иудеей. Оно являлось частью сочинения Гекатея об истории Египта, отрывки из которого дошли до нас в составе «Исторической библиотеки» Диодора Сицилийского. Сведения для него Гекатей собирал в ходе личного посещения Египта и бесед с его обитателями, среди которых, как полагают исследователи, могли быть и евреи:

ὅτι δὲ τοῦτο τὸ γένος Αἰγυπτιακόν ἐστι σημεῖον εἶναι τὸ περιτέμνεσθαι τοὺς ἀνθρώπους παραπλησίως τοῖς κατ» Αἴγυπτον, διαμένοντος τοῦ νομίμου παρὰ τοῖς ἀποίκοις, καθάπερ καὶ παρὰ τοῖς Ἰουδαίοις.

Знаком того, что этот народ (т.е. колхи) по происхождению египетский, является обрезание у них, как и у египтян, и этот обычай продолжается у отселившихся [из Египта], как и у иудеев.

(Диодор, 1.55.5)

παρὰ μὲν γὰρ τοῖς Ἀριανοῖς Ζαθραύστην ἱστοροῦσι τὸν ἀγαθὸν δαίμονα προσποιήσασθαι τοὺς νόμους αὐτῷ διδόναι, παρὰ δὲ τοῖς ὀνομαζομένοις Γέταις τοῖς ἀπαθανατίζουσι Ζάλμοξιν ὡσαύτως τὴν κοινὴν Ἑστίαν, παρὰ δὲ τοῖς Ἰουδαίοις Μωυσῆν τὸν Ἰαὼ ἐπικαλούμενον θεόν…

Рассказывают, что среди ариев Заратуштра утверждал, будто ему дало законы благое божество; среди именуемых гетами, выдающих себя за бессмертных, Залмоксис утверждал то же самое об их общей [богине] Гестии, а среди иудеев – Моисей о боге, именуемом Иао…

(Диодор, 1.94.2)

1 κατὰ τὴν Αἴγυπτον τὸ παλαιὸν λοιμικῆς περιστάσεως γενομένης ἀνέπεμπον οἱ πολλοὶ τὴν αἰτίαν τῶν κακῶν ἐπὶ τὸ δαιμόνιον· πολλῶν γὰρ καὶ παντοδαπῶν κατοικούντων ξένων καὶ διηλλαγμένοις ἔθεσι χρωμένων περὶ τὸ ἱερὸν καὶ τὰς θυσίας, καταλελύσθαι συνέβαινε παρ» αὐτοῖς τὰς πατρίους τῶν θεῶν τιμάς.

Когда в древности в Египте случилась вспышка чумы, простолюдины посчитали причину бед божественной, ведь при множестве всевозможных чужаков, живущих среди них и отправляющих разнообразные храмовые и жертвенные обряды, их отеческие почести богам оказались пренебрегаемыми.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки