Завещаю вам жизнь

— Вам надо знать!.. Они привели к тому, что больше никто из дипломатов и крупных военных уже не осмеливается даже шепотком критиковать Гитлера! Все предпочли занять ура-патриотическую позицию как самую выгод ную! Вот еще один результат вторжения в Бельгию и Голландию. Передайте это нашим друзьям. Пусть задумаются и сделают выводы! Кстати, объясните им, что работа станет еще труднее.

Она внимательно посмотрела на собеседника, и он догадался, о чем подумала Инга. Его усмешка была грустной.

— Вы ошибаетесь, — сказал он. — Я не торгуюсь.! Сейчас не до этого... Сейчас надо помочь англичанам и французам любой ценой и при любых обстоятельствах. Сообщите, что впредь я отказываюсь от какой-либо компенсации за сообщаемые сведения. Я буду передавать союзникам все, что знаю, до малейших деталей. Надо дать им возможность свергнуть гитлеровский режим!.. Иначе конец всему...

В номере гостиницы «Адлон» они договорились о плане будущей работы. Условились, что «Зеро» станет ежедневно делать заметки обо всем, что видит и слышит, а она два раза в неделю будет приходить за этими заметками и ставить интересующие «организацию вопросы. В случае получения чрезвычайных известий «Зеро» согласился немедленно сообщить их, предупредив по телефону, что у него написана еще одна глава книги.

— Вы могли бы фотографировать самые важные документы? — спросила она.

— Конечно, — сказала «Зеро». — Но у меня нет под ходящего аппарата. Хорошо бы, чтоб он был размером с карманные часы..

Через неделю «Зеро» получил фотоаппарат. Аппарат ему понравился.

— Вот это настоящая культура! — сказал «Зеро». Приятно иметь дело с цивилизованными людьми. Теперь все в порядке. Я обеспечу вас фотокопиями.

Нет, это не были галлюцинации. Это было ее прошлое.

Она помнила его ясно, с мельчайшими подробностями -Да она и обязана была помнить все. Чтобы при случае правдоподобно объяснить каждый свой шаг. каждое свой промах- Не из страха побоев и пыток. Нет. Только тогда когда следователь что-нибудь разнюхает.

А он может и не узнать. Может ничего не узнать. Только бы и в следующий раз дотерпеть до минуты, когда теряешь сознание...

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Давайте рассуждать, — сказал генерал. — Допустим, капитан Алферов разгадал трюк, проделанный абвером, а может быть, гестапо, с группой Лаубе. Допустим, что информация о новом типе самолета действительно была подсунута нашим товарищам, чтобы получить против них неопровержимые улики. Следовательно, как только телеграмма прошла в эфир, Генрих Лаубе и Винкель были арестованы. Так?

— Очевидно, так, — сказал Васильев, вертя в пальцах спичечную коробку.

— Мы не знаем судьбу остальных членов группы, -обводя взглядом собравшихся в кабинете, продолжал генерал. — Но имеются сведения о больших арестах, проведенных в Берлине как раз в период молчания рации Лаубе. Стало быть, не исключено, что под удар попали многие - Какой вывод?

Он смотрел на Алферова.

— Вывод прежде всего тот, что группа Штраух, если она уцелела, приобретает еще большее значение, чем ире жде, — сказал Алферов.

— Да. В том случае, если она уцелела, — хмуро сказал Больц.

Генерал повернулся к нему:

— Продолжайте, товарищ Больц.

— Все предельно ясно, — сказал Больц. — Гестапо могло получить и ее адрес. А ведь Инга не одна-

— Товарищ Больц опасается за графа фон Топпенау, — пояснил Алферов. — В случае ареста-Я слишком хорошо знаю фон Топпенау, чтобы питать иллюзии, — сказал Больц. — Арест его потрясет.

Генерал подошел и сел рядом.

— Давайте смотреть в лицо фактам, — мягко сказал генерал. — Я понимаю, как вам сейчас трудно, товарищ Больц. Но если в гестапо прочитали нашу телеграмму в Брюссель или добились показаний у Гизеке, самым тяжелым будет положение Штраух.

Больц смотрел, как закуривает Алферов.

— Телеграмма не доказательство, — сказал Больц, помедлив. — У Инги есть обусловленная еще в Варшаве версия — попытка шантажа с моей стороны... Человек, которому послана телеграмма, сейчас вне опасности?

— Сейчас — да.

— Это уже легче. Если иметь в виду телеграмму. Но остается Гизеке...

Генерал понял то, чего недоговорил Больц.

— Другого выхода тогда не существовало, — просто сказал генерал. — Зато Гизеке дошел, и мы получили Данные о наступлении под Воронежем и план захвата Сталинграда. Вы понимаете, что это значило и значит, то варищ Больц?

— Да, я понимаю, — сказал Больц. — Но если Гизеке признался, если гестапо проследило встречи Инги и вышли на Топпенау, то дело плохо. Какой версии должен придерживаться фон Топпенау в случае ареста? Вы обговаривали с ним подобную возможность? - спросил.-, генерал.-Все должен в отрицать сказал Больц в случае может сказать, что иногда разбалтывал служебные секреты.

— Гестапо установит, что вы были знакомы с фон Топпенау, — покачал головой генерал. — Сопоставит факт с фактом пребывания Штраух в Варшаве и ее работой в Министерстве иностранных дел *