Зауряд-врач

— Я к наследнице, — сказала лейб-медику и вышла из покоев. Вагон Ольги примыкал к вагону императрицы. Мария прошла по переходу, кивнув отдавшему честь казаку из охраны. В приемной, примыкавшей к кабинету наследницы, на диване сидел адъютант. Завидев императрицу, он вскочил.

— Ваше императорское величество!

— Здравствуйте, Алексей Иванович! — сказала Мария. — Обойдемся без доклада.

Она потянула на себя дверь кабинета. Ольга обнаружилась за столом. Она сидела и что-то писала на листке бумаги. Увидев Марию, вскочила.

— Матушка!

— Пришла тебя навестить, — сказала Мария и обняла дочь. — Афанасий Петрович сообщил мне приятную весть. Это правда?

— Да! — подтвердила Ольга. — Я здорова.

— В самом деле?

— Без сомнений. Чувствую себя замечательно.

Мария всмотрелась в лицо дочери. Кожа розовая, на щеках румянец, глаза блестят. Похоже, Горецкий не соврал.

— Чем занимаешься?

— Да вот, пишу.

Ольга шагнула к столу и перевернула листок тыльной стороной кверху. Мария успела прочитать строчку: «Дорогой Ва…» Кому предназначено письмо? Кто этот «Ва…»? Валентин, Василий, Вадим? У дочки появился воздыхатель? С этим нужно разобраться.

— Как тебя лечили?

— Мы приезжали к доктору на квартиру. Лена раздевала меня, я ложилась на кровать, и врач гладил меня руками. Здесь, здесь и здесь, — Ольга показала на грудь и бедра.

— Хм! — сказала императрица. — Почему там?

— Здесь кости, которые содержат мозг. Он вырабатывает красные тельца. При белокровии мозг болеет, и эта функция нарушается. Врач воздействовал на него, чтобы вылечить, и ему это удалось.

— Что ты ощущала?

— Было приятно. Ох, мама! — Ольга покрутила головой. — Это чудо! У него руки светятся.

— И как зовут этого чудотворца?

— Не могу сказать. Слово дала.

— Что за тайны такие? — покачала головой императрица. — Я хочу знать имя врача, излечившего мою дочь, я хочу отблагодарить его, а меня лишают такой возможности. Что ты, что Афанасий Петрович.

— Я сама его отблагодарю.

— А мне, значит, нельзя?

Мария сделала вид, что обиделась.

— Ну что ты, мамочка! — Ольга обняла ее и поцеловала в щеку. Мария с удовольствием вернула поцелуй. — Он очень скромный человек. Даже удивительно.

— А еще он красиво поет.

— Ты знаешь?

Щеки Ольги полыхнули краской.

— Афанасий Петрович рассказал. «Молодой, приятной наружности, компанейский», — процитировала Мария. — Ты, часом, не влюбилась?

— Ох, мама!..

— Ну-ну! — Мария потрепала ее по плечу. — Надеюсь, все было в рамках приличий?

— Разумеется! — обиделась Ольга. — За кого ты меня принимаешь?

— За юную девушку, у которой нет опыта в сердечных делах. Которая может стать жертвой проходимца.

— Никакой он не проходимец! — Ольга топнула ножкой. — Он достойный человек. Гениальный хирург, награжденный орденами. Ты сама его хвалила. Он…

— Погоди! — Мария подняла руку. Детали, сообщенные лейб-медиком и дочерью, сошлись воедино и, как кусочки смальты в мозаике, образовали законченную картину. — Довнар-Подляский?!

— Я этого не говорила!

По лицу дочери Мария поняла, что не ошиблась.

— Как же тебя угораздило? — выдохнула она.

— О чем ты, мама? — удивилась Ольга. — Чем тебе не нравится Валериан Витольдович? Он шляхтич древнего рода, если на то пошло. И согласно Уложению о престолонаследии вполне может стать моим мужем.

— У вас так далеко зашло?

— Нет, — смутилась Ольга. — Но я думала об этом.

— Не спеши! — Мария погрозила ей пальцем.

— Не спешу, — успокоила ее дочь. — Мы решили проверить чувства разлукой. Будем писать друг другу. Не волнуйся, я помню о своем положении. Письма пойдут через Лену, посвящена только она. Никто более не узнает.

— Умница! — Мария чмокнула ее в лоб. — Я рада за тебя. Это счастье, что Афанасий Петрович сумел найти врача, который исцелил тебя.

— Счастье, — согласилась Ольга, и Мария поняла, что она имела в виду совсем не исцеление.

— Пойду, — сказала Мария. — Дел много.

Попрощавшись с дочерью, она вернулась к себе в покои, где бессильно опустилась на диван. Услышанное буквально раздавило ее, и только закалка, полученная долгим пребыванием на престоле, позволила ей не выказать чувств в разговоре с дочерью. Этот рыжий проходимец соблазнил ее девочку! То-то держался нагло. Он, что, рассчитывает войти в императорскую семью? Не бывать этому! Она не позволит.

«А еще он спас твою дочь, — сказал внутренний голос. — Не потребовав за это награды».

«Хотел произвести впечатление, — отмахнулась от этой мысли Мария. — Рассчитывал на большее, потому и не требовал. Хитер!»

«А скандал в печати почему поднял? — не отстал голос. — Не лучший способ зарекомендовать себя перед императорской семьей. Он что, этого не понимал?»

«Он заносчивый и наглый».

«Как-то вяжется с хитростью. А если допустить, что он просто неравнодушный человек? Честный и искренний?»

«Все равно! У меня не будет рыжих внуков!»

«Разумеется! Ты же послала его на смерть. Хороший пример для других. Спаси от верной смерти наследницу, помоги императрице решить застарелую проблему, служи Отечеству верно и храбро, и наградой тебе станет германская пуля».

«Заткнись! — приказала Мария. — Все равно не отступлю. Я не меняю решений. На фронт, значит, на фронт!»