Зацепить 13-го

Он сделал шаг вперед, но перед самой дверью остановился, потому что Гибси сжал его плечо.

— Да ты, на хер, издеваешься? — рычал он в ответ на шепот Гибси.

Джонни повернул голову к Ронану, но еще раньше успел взглянуть на меня.

Он посмотрел на мое лицо, и, господи боже, он был в ярости.

Взгляд задержался на мне всего на миг, и затем Джонни сфокусировался на Ронане.

Теперь я отчетливо слышала каждое его слово.

— Вот что, урод. Даю тебе фору в пять секунд, — прогремел он сквозь толстое стекло. — А потом я оторву твой член и заставлю тебя его съесть.

— Пошел ты, Кавана! — крикнул в ответ Ронан, но выглядел он заметно бледнее прежнего. — Ты меня и пальцем не тронешь.

— Один, — рявкнул Джонни. — Два, три, четыре…

— Чего ты ждешь? — спросил Гибси и сделал побудительный жест. — Беги, Форрест!

Они всерьез собрались драться?

Из-за меня?

Нет, действительно из-за меня?

Такого не может быть.

Они ведь меня даже не знают.

Только не это.

Я не любила стычки, не могла смириться с таким способом решения конфликтов, а сейчас явно произойдет взрыв.

Решив не досматривать спектакль, я сбежала в туалет, влетела в кабинку, закрылась и только там почувствовала себя в безопасности.

Дрожащими руками сняла рюкзак, дав ему упасть на плитки пола.

Я опустила крышку унитаза, села, уперлась локтями в колени и запустила руки в волосы. Голова шла кругом.

Что за чертовщина случилась за эти считаные минуты?

Что вообще это было?

Что произошло бы со мною, не появись Джерард, или Гибси, или как там его зовут?

Где бы я была сейчас?

Адреналин схлынул, по щекам покатились слезы, но вовсе не потому, что я расстроилась.

Конечно, я расстроилась, но это были слезы гнева.

Я разозлилась.

Кем себя возомнил этот Ронан Макгэрри?

Более того, кем он посчитал меня?

Приглашать меня уединиться с ним в женском туалете!

Господи, и он выглядел так, словно правда ожидал, что я скажу «да».

Смахивая слезы, я сжимала и разжимала кулаки, колени тряслись от гнева, а по телу растекалось унижение.

Я ненавидела людей.

От них сплошные разочарования.

И подумать только, Бог поменял динозавров на человека.

Должно быть, сгоряча.

Я торопливо вытерла мокрые щеки и попыталась совладать с эмоциями.

Я сама себя бесила из-за того, что только плачу от злости.

А хотелось кричать.

Кричать — это гораздо лучше, чем плакать.

И мне было мерзко от самой себя: ведь я просто застыла.

Он не имел права дотрагиваться до меня, а я не сделала ничего, чтобы ему помешать.

Слов для этого парня было явно недостаточно, но, вместо того чтобы двинуть ему ногой в пах или хотя бы сбросить его руку с плеча, я, как обычно, онемела.

Пора бы усвоить: непротивление еще никогда не приносило пользы и неумение дать отпор — совсем не выход.

В ситуациях вроде недавней я должна давать отпор.

Хватит позволять страху сковывать меня по рукам и ногам.

Я имею право постоять за себя.

Самозащита — вынужденная мера.

Я все это знала; проблема была лишь в том, что в критической ситуации мои тело и разум всегда подчинялись какому-то исковерканному инстинкту: застыть.

Говорят, что инстинктивная реакция — это «бей или беги».

Мне не было свойственно ни то ни другое.

Вместо того чтобы бить или бежать, я замирала.

Каждый чертов раз.

Я сделала несколько успокаивающих вдохов и медленных выдохов, стараясь расслабиться и унять сердцебиение.

С третьей попытки удалось дрожащей рукой расстегнуть верхние пуговицы пальто, залезть под джемпер и достать из кармана рубашки мобильник.

Трясущимися пальцами я разблокировала экран, и тут меня захлестнула новая волна паники. Цифровые часы в верхней части экрана бесстрастно показывали время.

17:47.

Мой автобус ушел ровно в половине шестого.

Я его пропустила.

И до 21:45 никаких автобусов в нужном мне направлении не будет.

Я вполголоса выругалась и нашла в списке контактов номер брата.

Нажав кнопку вызова и поднеся телефон к уху, вместо привычного гудка я услышала голос робота-информатора. Оказалось, что денег на счету недостаточно и позвонить я не могу.

— Черт! — простонала я и быстро набрала код, позволявший послать на номер Джоуи бесплатное сообщение из двух слов: «Позвони мне».

Не получив немедленного ответа, я послала второе сообщение, а потом, через короткие промежутки, еще три.

Мама была на работе, телефон она всегда оставляла в сумке, а что касалось отца, так я скорее соглашусь ночевать в туалете, чем попрошу его приехать за мной. Да и просить бесполезно — он с места не сдвинется.

За полчаса я послала брату не менее двадцати экстренных сообщений, однако он не перезванивал.

Либо забыл мобильник дома, либо поставил на беззвучный режим.

Я склонялась ко второму варианту, поскольку Джоуи редко уходил из дома без мобильника. Вероятнее всего, после занятий он попросту забыл включить звук.

Ничего не оставалось, кроме как торчать в школе, пока не подойдет следующий автобус.

Я знала, что школа открыта допоздна для разных внеклассных программ и консультаций.

Школа практически вообще не закрывалась, поскольку часть учеников здесь же и жила, но главное здание было открыто часов до девяти, если не дольше.

Тишину нарушило громкое урчание в желудке.