Зацепить 13-го

— Слышишь? — задыхаясь, прорычал Гибси и схватил меня за плечо в надежде, что я потащу его ленивую задницу на своей тяге. — Это очень серьезно.

— Слышу, — ответил я, медленно выдыхая набранный воздух. — Валяй, признавайся.

— У меня есть безумное желание врезать тебе по яйцам, — шумно выдохнул Гибси, прежде чем продолжить: — А потом оборвать то, что осталось.

— Чего-о? — Я который раз сбросил с плеча его ручищу и побежал спиной вперед, чтобы посмотреть на придурка. — Да с хера ли?

— Потому что ты, Кав, — ошибка природы, — просопел Гибси, еле поспевая за мной. — Никакой человек в твоем положении… — он указал на меня пальцем и опустил голову, надавив руками на затылок, — со сломанным членом не может бежать так долго и не рухнуть замертво. — Он застонал и продолжил: — Мой вот в превосходном рабочем состоянии и то, Джонни, плачет от напряжения! Плачет! А яйца скукожились до детских размеров.

— Напоминаю, дятел, мой член не сломан, — прорычал я, оглядываясь по сторонам: не слышит ли нас кто.

К счастью, остальная часть команды тащилась по другому краю поля.

— Мне нужен его снимок, — хрипло заявил Гибси. — Я покажу тренеру и скажу, что это мой. Он больше никогда не заставит меня бегать.

— Поговори еще, и никакой снимок тебе не понадобится, — огрызнулся я. — Я тебе просто хер отрежу, его и покажешь тренеру.

— Все еще рано шутить, да? — поморщился Гибси.

Я угрюмо кивнул, развернулся и побежал в прежнем темпе, приближаясь к финишу.

— Ну сорян, бро, — пыхтел он, еле успевая за мной. — Просто с травмой ненормально бегать с такой скоростью.

— Всерьез думаешь, что мне это легко? — бросил я ему.

Если он так думал, тогда он просто спятил.

Эта «скорость» появилась, потому что бoльшую часть детства и все подростковые годы я работал над своим телом.

Пока Гибси с мальчишками играли в пятнашки и в бутылочку, я был на поле.

Когда они бегали за девчонками, я бегал за результатами.

Регби было моей жизнью.

Всем, что я имел.

Но темп, казавшийся Гибси напряженным, был настолько далек от моего рабочего стандарта, что становилось грустно.

Я еле полз, и это оставалось незамеченным лишь на уровне школьной команды.

Если бы я так тащился на тренировке в Академии, где играл с лучшими регбистами страны, меня бы тут же выгнали с поля.

Все тело пылало, и я бежал исключительно на силе воли.

Все болело до такой степени, что приходилось дышать носом, чтобы не блевануть. За перенапряжение я обычно расплачивался бессонной ночью, крутясь от боли, закинувшись полудюжиной болеутоляющих таблеток и лежа в обжигающе горячей ванне с английской солью.

Но я не мог остановиться.

Отказывался сдаваться.

Дай я тренеру Малкахи только повод подумать, что я не в форме, он позвонит в Академию.

А если он позвонит в Академию, мне конец.

Достигнув финиша, я замедлил темп, но продолжал двигаться, расслабляя мышцы.

Если полностью остановиться, ноги сведет судорогой, а такое я мог себе позволить, лишь уединившись в салоне своей машины.

Подхватив с земли бутылку воды, я несколько минут ходил как сумасшедший, отчаянно стараясь «переходить» боль.

Делать упражнения на растяжку после бега я не осмелился.

Я все-таки не настолько мазохист.

Когда сердечный ритм вернулся в норму, я дождался кивка коуча, позволившего мне покинуть поле раньше времени, и двинулся в раздевалку. Моя тренировка на поле закончилась.

Я и не догадывался, что Гибси потащится следом за мною, пока не услышал его оглушительное присвистывание и слова:

— Чудесно выглядишь, медвежонок Клэр!

Я с любопытством посмотрел туда, куда и он, и рядом с корпусом, где у нас проходили уроки по естественным наукам, увидел двух знакомого вида светловолосых девиц.

Одна из них хмуро посмотрела на нас и показала моему лучшему другу средний палец.

— Опять смотрела, как я тренируюсь? — через двор крикнул ей Гибси. — Ты ведь знаешь, как я люблю, когда ты это делаешь.

Вскоре я узнал в длинноногой блондинке младшую сестру Хьюи Биггса.

— Что-что? — крикнула Клэр, поднося руку к уху. — Я тебя не слышу.

— Давай куда-нибудь сходим!

— Проваливай, Джерард!

— Ты ведь знаешь, что тебе этого хочется, — засмеялся Джерард, помахивая пальцами в знак приветствия. — Моя маленькая кареглазая девочка.

— Прекрати, Джерард! — Лицо Клэр густо покраснело. — Не смей петь эту…

Гибс оборвал ее слова, пропев строчку из песни Вана Моррисона[20].

— Я тебя ненавижу, Джерард Гибсон! — прошипела Клэр, когда он закончил свою серенаду, больше похожую на карканье свихнутой вороны.

— Я тоже тебя люблю, — засмеялся он, после чего повернулся ко мне. — Боже мой, — простонал он так, чтобы слышал только я, — ей-богу, эта девчонка сведет меня с ума.

— Ты и так без ума, — напомнил я другу. — Помощь тут не нужна.

— Ты только посмотри на нее, Джонни, — простонал он, не обращая внимания на мою колкость. — Посмотри, какая она красивая. Черт, может, все дело в солнечном цвете волос, но клянусь тебе, она светится.

— И думать забудь, — охладил его я.

— Забуду… на время, — ответил Гибс, и его глаза озорно сверкнули. — Но у меня такое чувство, что я на ней женюсь.

От такого признания я застыл на месте:

— Что-о?