— Я это… — Я прижала руку ко лбу, пытаясь собраться с мыслями. — Да, на вешалке, — наконец пролепетала я. — В научном корпусе.
Я ошалело смотрела, как Джонни расстегнул свою черную куртку и набросил мне на плечи.
— Идем. — Он уговаривал меня, будто маленькую. Потом обнял за плечи, прижал к себе и повел к выходу. — Я о тебе позабочусь.
25. Беда
Нечаянно я сделал больно Шаннон Линч.
Я уронил ее на пятую точку, в школе.
Потом она убежала, а со мной чуть не случился сердечный приступ.
Богом клянусь, я еще никогда не испытывал такого страха, как в тот момент, когда она рухнула на пол у шкафчиков.
Я сознавал, что глупо было идти за ней, но мне нужно было проверить, как она.
Если честно, я боялся, что ее перехватит Белла.
Но увидеть ее на полу — это было запредельно страшно.
У меня буквально остановилось сердце при виде ее и не билось до тех самых пор, пока я не убедился, что она в порядке.
Она была подавлена, но без повреждений.
Лужа блевотины меня не волновала.
Стошнить может каждого.
Даже девчонку.
Очевидно, что эту девчонку тошнило очень часто.
Именно так и было написано в личном деле. Я помню.
Ее
Это меня волновало.
Больше, чем следовало.
А еще меня волновало, почему это произошло.
Рвота у Шаннон наверняка из-за тревожности.
Все точь-в-точь, как написано в ее личном деле.
Боже милостивый, да она таскала с собой в школу зубную щетку.
У меня самого тревога зашкаливала от потребности узнать, что ее так огорчает.
Я не хотел испытывать судьбу или усугублять ситуацию, поэтому молчал.
Тащить ее к себе в машину, возможно, было не самой лучшей затеей, учитывая, что она, похоже, больше не хотела говорить со мной, но я не мог оставить ее дожидаться сраного автобуса.
За всю дорогу до дома она не произнесла ни слова, если не считать постоянных извинений за то, что она, очевидно, не способна контролировать.
Я не знал, что мне сказать или сделать, чтобы ее успокоить.
Я повторял: «Все в порядке, не волнуйся», но она меня не слушала.
Как будто она застряла внутри собственной головы, до смерти психуя из-за чего-то, чего я не видел.
Я чувствовал себя беспомощным.
Мне хотелось ей помочь, но это было невозможно сделать, не зная, с кем она сражается.
— Извини меня, — сказала Шаннон, когда я остановился неподалеку от ее дома и целых пять минут уговаривал ее сказать, в чем дело. — Я так…
— Тебе не за что извиняться, — ответил я, после чего заглушил мотор и повернулся к ней.
Черт, что же с ней не так?
Неужели кто-то в школе вздумал над ней издеваться?
Неужели и здесь кто-то посмел ее оскорблять и унижать?
Она была в ужасе.
— Джонни, я… это… — Она умолкла, глядя на свой маленький типовой домик в конце улицы, затем повернулась ко мне. — Пожалуйста, не рассказывай, — тихо произнесла она.
Ее большие глаза были полны непролитых слез.
Я нахмурился, чувствуя, как колотится сердце.
— Не рассказывать что?
Она забросила волосы за уши и судорожно вздохнула:
— Что было в школе.
Я стиснул руль, сопротивляясь сильному желанию посадить ее на колени и обнять.
— Я не собираюсь никому ничего рассказывать, — произнес я самым мягким тоном, на какой был способен.
— Обещаешь? — хрипло спросила она.
— Обещаю.
Шаннон опять судорожно вздохнула:
— Извини… такое бывает, когда мне страшно.
У меня кровь застыла.
— Шаннон, чего ты боишься? — спросил я, удивляясь, как спокойно звучит мой голос, когда внутри я готов был взорваться. — Что-то случилось?
— Случилось? — переспросила она, словно не поняв.
Я смотрел, как она кусает нижнюю губу.
— В школе? — медленно кивнул я. — Тебя кто-то оскорбил?
Она закрыла глаза и еще сильнее закусила губу. Не выдержав, я вытащил несчастную губу из ее зубов.
— Не надо, — попросил я.
— Что?
Она резко открыла глаза.
— Ты себе губу повредишь, — сказал я, убирая руку, хотя мне этого очень не хотелось.
— Извини, — прошептала она.
— Не нужно извиняться, — возразил я.
Шаннон перевела взгляд на свои сцепленные руки и после долгой, невыносимой паузы сама себе кивнула.
— Я, пожалуй, пойду, — наконец совсем тихо сказала она. — Спасибо, что подвез.
Я смотрел, как она расстегивает ремень безопасности, потом открывает дверцу, и чувствовал волну паники, прокатившейся у меня в животе; паники совершенно бессмысленной, потому что я не знал, из-за чего волнуюсь.
— Но ты ведь мне скажешь, правда? — спросил я, когда она вылезла из машины. — Если с тобой что-то случится? — Я перегнулся через пассажирское сиденье, чтобы лучше ее видеть. Я сознавал, что могу только все испортить, но ощущал необходимость ей это сказать. — Если кто-то в школе вздумает к тебе приставать, ты мне скажешь?
Шаннон стояла, держась за ручку дверцы, и пристально смотрела на меня.
Наконец она кивнула.
Я почувствовал, как спало напряжение в теле и оно обмякло.
— Пока, Джонни, — шепнула она и захлопнула дверцу.
— Пока, Шаннон, — пробормотал я, поворачивая ключ зажигания.
Нужно поскорее уезжать отсюда, пока я не сотворил какую-нибудь глупость: например, не усадил ее снова к себе в машину и не повез к себе домой.
Потому что какой-то глюк в мозгу подсказывал мне так и сделать.