Затемнение

– Потом… – произнёс он, едва шевельнув серыми, пепельными губами. – Потом для меня начался ад… Я, как наяву, видел, слышал, чувствовал такое, чего не дай бог пережить никому на земле… Эти твари являлись мне постоянно, днём и ночью, дома и на улице. От них нигде нельзя было укрыться, они преследовали меня по пятам, настигали повсюду… Я видел их гнусные, кривляющиеся чёрные образины, тянущиеся ко мне когтистые лапы, слышал их невнятный говор, хохот, хлопанье крыльев, ощущал их близость, их присутствие, их мерзкий серный запах… А ещё видел её! – примолвил он, чуть помолчав и судорожно сжав голову руками, точно боясь, что она расколется от терзавших и изводивших его кошмаров. – Она всегда стояла чуть поодаль, отдельно от всей этой погани, и смотрела на меня. Причём без всякой ненависти и злорадства. Даже как будто с жалостью, с состраданием. И с лёгким укором в глазах… Кто знает, может быть, она всё ещё любит меня… Может, она спасёт…

«Да уж, любит! Пропади она пропадом, такая любовь», – подумал Сергей, отведя взгляд от страшного, действительно как у покойника, лица Олега и приоткрыв калитку. Но опять задержался и задал ещё один вопрос:

– А меня ты зачем вызвал? Я-то чем могу тебе помочь?

Олег пожал плечами и грустно улыбнулся, словно каким-то далёким, светлым, гревшим душу воспоминаниям, чудом прорвавшимся сквозь плотную завесу позднейших жутких впечатлений.

– Ты знаешь, в детстве я часто видел падающие звёзды. И загадывал желания… А когда вырос, перестал видеть. Наверное, потому, что гораздо реже стал смотреть на небо.

Сергей уставился на него как на помешанного.

– Какие ещё звёзды? Что ты несёшь?

Олег махнул рукой и вернулся к предыдущему вопросу приятеля:

– Ну, всё-таки мы друзья как-никак. Ещё пацанами корешили… Захотелось рассказать кому-нибудь всё… напоследок…

– Что значит напоследок? Ты что, помирать собрался? – насторожился Сергей, косо поглядев на товарища и невольно отметив, что тот и вправду уже мало похож на живого. – Пример сумасшедшей подружки оказался заразителен?

– Для меня сейчас смерть – избавление! – проговорил Олег, чуть повернув голову и пристально вглядываясь в глубь кладбища, как раз туда, куда уже не раз сегодня не менее пристально всматривался Сергей. – И я приму её с радостью, как щедрый подарок.

– Ну и на здоровье, – тихо проворчал Сергей, с растущим беспокойством наблюдая за обращённым в темноту взором приятеля, делавшимся всё более сосредоточенным и напряжённым. – Что же, ты покончить с собой сюда пришёл? Удавишься или вены себе вскроешь?

Лицо Олега, по-прежнему неотрывно смотревшего вдаль, болезненно исказилось и дёрнулось, как от тика.

– Нет, зачем же? – с трудом выдавил он из себя совершенно изменившимся, чужим голосом, подняв дрожащую руку и указывая ею вперёд. – Обо мне сейчас позаботятся!

Сергей резко обернулся и метнул взгляд в отлично известном ему направлении. И увидел то, что и ожидал увидеть. Красные мерцающие глаза, горевшие на этот раз ещё ярче и яростнее, точно налившись кровью, как если бы они узрели наконец то, чего так долго ждали.

Однако это было не всё, что пришлось ему увидеть. В блеске вспыхнувшей молнии он на один краткий миг, но зато достаточно явственно различил то, что прилагалось к этим глазам. И это была даже не человеческая фигура, что естественно было бы ожидать, а нечто совершенно невообразимое, невероятное, чудовищное. Будто порождение больной, распалённой, свихнувшейся фантазии. Что-то гигантское, бесформенное, глыбоподобное, напоминавшее огромный зазубренный обломок скалы, грузно привалившееся к толстому стволу рослой сосны и обхватившее её длинными мохнатыми лапами, точно собираясь вырвать её из земли, на что у него, вполне возможно, хватило бы сил. Но было очевидно, что не сосна интересовала неведомое чудище, словно вынырнувшее из самой преисподней к ужасу всего живого. Глаза, мрачно и зловеще сверкавшие на его непропорционально маленькой, сравнительно с громадным туловищем, угловатой шишкообразной голове, будто наспех привинченной к могучему торсу и, казалось, сидевшей на нём не очень крепко, были совершенно определённо устремлены на находившихся в ограде приятелей и теперь уже не исчезали, как прежде, уловив встречный взгляд, а сияли неугасимо и разгорались всё сильнее, кровавее и плотояднее.

– От же ж мать твою… – только и смог пролепетать Сергей, чувствуя, как волосы у него на голове встали дыбом, а сердце зашлось от ледяного, пронизывающего холода, залившего ему грудь.

И в тот же миг прогремел такой мощный трескучий раскат, словно там, в вышине, разом ударили в тысячи барабанов. Небеса разверзлись, и так долго собиравшийся, будто копивший силы ливень обрушился на землю сплошной серой массой, в одно мгновение покрыв всё вокруг движущейся шумящей пеленой.