Засыпь меня пыльцой (СИ)

Вместо ответа Джин кидает простенькое заклинание в сторону мужчины, продолжающего что-то выговаривать Чонгуку. Элементарная магия разума, призванная не то чтобы обезвредить, но отвлечь объект от чего бы то ни было, вводя в лёгкий транс буквально на минуту, если не меньше.

Чон удивлённо распахивает глаза, когда его подхватывают под белы рученьки и куда-то тащат, на ходу объясняя, что произошло и почему они не бросили его помирать прямо там, учитывая то, что теперь им известна истинная причина того, почему он задержался в их компании.

Чонгук с тоской думает о своём дальнейшем будущем, понимая, что что тут, что там — он знатно огребёт в любом случае. Так не всё ли равно, что это будет: хлёсткие удары отца и вопли, что он — позор семьи, или парочка презрительных взглядов от тех, к кому он, так или иначе, уже успел привязаться?

Нет. Не всё равно.

Потому что лучше тысяча самых болезненных ударов от Чона-старшего, чем один полный разочарования взгляд от Тэхёна.

— Слушай, мы, конечно, не слишком в восторге от того, что ты всё это время думал о том, как нас прихлопнуть, но без тебя мы всё равно не выберемся из этой дыры. Поэтому сейчас все дружно сделают вид, что никто ничего не видел, а после того, как очухаемся, ты уберёшься куда подальше, а мы, так и быть, не будем тебя сжигать, — великодушно предлагает Джун.

— Хорошо, только… Не говорите Тэхёну, ладно? Кому угодно, только не ему.

— А что, совесть замучила? Он, кстати, поверил тебе сразу и без вопросов.

— Нет, просто… Да, ладно, я не хочу, чтобы ему было грустно.

— Ты этого не стоишь, — жёстко отрезает Сокджин, резко сменивший милость на гнев.

На самом деле эльф догадывается, почему из всех членов их небольшой группы Чонгук попросил не говорить о своём обмане именно Тэхёну, но он не настолько жесток, чтобы открыто заявить о своих мыслях. У Кима созрел план насчёт того, чтобы под шумок оттащить Чона в кусты и уже там провести с ним «воспитательную» беседу. Пока же пусть и Джун, и Гук думают, что он зол.

— Твою-то мать, где вас лешие носили, и что здесь делает Чонгук?

«Юнги… » — облегчённо выдыхает Намджун, и уже открывает рот для того, чтобы разразиться гневной тирадой, когда получает едва заметный тычок в бок от Сокджина и тихое «не говори ему» — на ухо.

— Нас перекинуло после того, как мы обсудили с Намджуном изгнание, и я принял то, что моя коммуна уже не имеет для меня того вселенского значения, что раньше, — без запинки врёт эльф, невинно хлопая ресницами.

— Ага, и теперь мы оказались в кошмаре мелкого, верно?

— Йа, я не мелкий! — обиженно вставляет Гук, но под предупреждающим взглядом Джина неохотно замолкает.

— Знаете, может, я чего-то не понимаю в этой жизни, но наихудшее событие за все твои года — зелёная полянка и зверушки?

— Ага. Типо того, — мгновенно включается в игру Чонгук, стреляя благодарным взглядом в сторону Сокджина, и получая ответный в духе «будешь должен».

— Не нужно быть эльфом, чтобы понять, что ты темнишь, но я не лезу. В конце концов, у каждого полно своего дерьма, о котором другим лучше не знать, — мудро изрекает Юнги, добавляя: — Но как нам выбраться из твоего кошмара, если мы даже не знаем, с чем сражаться?

— Я… Подозреваю, — начинает Гук, слегка жмурясь, — но это что-то, что я должен сделать один.

— Слушай, сейчас не время играть в героя, — раздражённо обрывает Юнги, но того останавливает категоричное сокджиново:

— Пусть идёт.

— И ты правда позволишь ему героически слечь в схватке с непонятной хренью, которая является худшим воспоминанием из его жизни?

— У каждого есть скелеты, о которым другим лучше не знать. Сам говорил, — ответствует Джин, как бы невзначай добавляя: — Истина рождается в споре, если речь не идёт о человеке, приставившем револьвер к твоему виску.

Джун и Юнги непонимающе щурятся, всем своим видом прося пояснить, но Джин категорично качает головой, отвечая:

— Чонгук понял, что я имею в виду.

И Чон активно кивает, не желая говорить о том, что он не понял абсолютно ничего.

***

— Истина рождается в споре… Истина рождается в споре… — как заклинание повторяет Чон на пути к месту, куда сейчас возвращаться нет абсолютно никакого желания. — Что, чёрт его подери, он хотел этим сказать?

— Чонгук?!

— Тэхён?!

Немая пауза. Пожалуй, последний, кого бы он хотел здесь видеть — это Тэхён, но не из-за какой-то личной неприязни, а, как раз-таки, очень даже явной симпатии и только-только зарождающейся дружбы, которую не хочется вот так вот глупо терять.

— Что ты здесь делаешь? И что здесь делаю я? — глупо хлопает ресницами Ким, совершенно ничего не понимая, и Чонгук догадывается, что всю дорогу до деревни должен будет заниматься просветительской деятельностью.

Но как он вообще пойдёт туда с Тэхёном? Этот немаловажный вопрос также не стоит сбрасывать со счетов.

— Итак, — резюмирует Ким, — я переборол свой кошмар, а потому меня автоматически перебросило в твой, где также ошиваются Юнги с недопарочкой?

— Именно, — подтверждает Чон, — и прямо сейчас я собираюсь взглянуть в глаза тому, кому, будь моя воля, их бы выколол.