Застолье говорящих мертвецов

Вроде как знакомого человека, но не помню кого именно. По крайней мере, должен был его теоретически знать. И вот, после молчаливого прощания у гроба с усопшим, которого никто не видел (закрытый гроб) и толком не знал, рассадили нас всех за столом. Дабы помянуть за трапезой и питьем, сказать несколько слов вдогонку и проводить в мир иной.

Сидим час, другой, но никто не выходит. Из обслуживающего столы персонала. Столы пустые, только посуда, которая пуста и стаканы, — которые должны быть полны вина или чачи. Хозяевов дома — нет, соседей — нет, поваров и официантов также. Сидят одни приглашенные гости, сами с собой и по себе. Сидят и ждут чего — то…

А по традиции надо ведь помянуть усопшего. Гроб с покойничком давно увезли и закопали, а живые сидят и ждут. Будто воскрешения усопшего, чтобы продолжить беседы с ним и выпить за его здравие либо же теперь за упокой души. Одним словом, все перемешалось тут, никто уже ничего толком не понимал. Во сне это или наяву, и что вообще творится?

Абхазские похороны в принципе то и ничем не отличаются от свадеб. Форма одежды — одинаковая (все в черном с головы до пят) и все должны записать деньги у родственников «виновника» торжества. А после обязательно сесть за стол и это «дело» обмыть (поесть и выпить). Разве, что на свадьбах чаще дерутся, в то время, когда на похоронах все стараются быстрей разойтись и меньше пить. Да и подают там меньше (напитков и угощений). Стол скромнее, что ли…

Ну, да бог с ними. С традициями и отличиями. Вернемся к нашему столу…

Сидим час, сидим другой, все перешептываются, но никто не решается взять слово и спросить о происходящем, а время идет и у всех дела дома. Близкие заждались, а они — задержались. Сидят, терпят и молчат.

Кто — то не выдерживает и говорит в полголоса: — «Что за безобразие, где наша хозяйка и почему не подают на стол?» Его тут же из ниоткуда подавляет недовольный и злобный голос. Мол; «придет время — подадут, не твоего ума дела. Пришел — сиди и жди. И без тебя забот хватает. Умный нашелся!»

Время идет, а волнение нарастает. Встает другой. Вспыльчивый и красноречивый, но его тут же сажают обратно на скамью, мягко — нервозно надавливая на плечо и показывая пальцем жест молчания. По неодобрительному и молчаливому взгляду можно прочесть его пожелание: «Сиди и не рыпайся. Твое время еще придет или уже нет, не важно. Не до тебя». Примерно так считывается ситуация по обстановке и поведению присутствующих.

Прошло еще несколько часов, все истерзались, замерзли и многим надо бы позарез в здание неизвестного архитектора (туалет). Но, ведь нельзя вставать из — за стола по абхазским обычаям, иначе второй раз не посадят. А мы и не сидели в общем… Сидят, терпят, не хотят позориться и быть предметов осуждающей дискуссии присутствующих и посторонних.

На сей раз не выдерживаю я и начинаю вслух рассуждать, как бы про себя, но так, чтобы все меня слышали. Не беря слово, как тамада, а про себя. Просто размышляю вслух: «— Сидеть, то мы сидим, а время идет и ничего не происходит. Может помочь хозяйке надо б но, пойти что — ли справиться, чем услужить? Нас много, а она — одна, неужто не поможем?» Безымянный голос незнакомца поддакивает из толпы; — «И право, дело говоришь!»

— «Сиди! Много вас помогающих. Все слова перебираете, а толку никакого. Нужно будет — позовет. А бесплатный совет мы и сами дать тебе можем», — окрикивает кто-то меня неодобрительно из темноты, сидящий также за столом.

Я продолжаю начатое: — «Как всем нам известно, мы собрались здесь, чтобы почтить память усопшего. И пол дела, вроде как, сделано (внесены деньги на организацию похорон от каждого из сидящих за столом), но ведь церемониал то не закончен. А уйти не помянув (не выпив и не закусив, не сказав прощальных слов) неправильно и недостоверно будет. Как думаете?»

— «Верно, говоришь! Но, что нам остается? О помощи не просят, а сами не выходят и не оказывают должного внимания. Мы в полном смятении. Время идет, дела заждались и родственники волнуются».

— «Что ж вам все неймется — то! Кто там такой говорливый? Ну — ка высунись сюда на свет, чтобы я тебя детально рассмотрел».

— «Да, я так, просто сказал. Чисто поддержать беседу», — резюмировало третье лицо.

— «Не встревал бы ты в эти все дела, а то глядишь, и тебя вперед ногами вынесут…»

Ждем дальше, время идет. Уже стемнело на улице, а мне все неймется. Ведь надо что-то же решать, ситуация патовая. Неразрешимая. И остаться не можешь и уйти нельзя. Так что же делать? Пора принимать решение!

Встаю, беру пустой стакан и оглашаю, беря нахрапом слово тамады на себя: