Застигнутые любовью

И тут Кэтрин остановилась и горько рассмеялась над собственной глупостью. Лицо ее пылало, как в лихорадке, и она прижала лоб к холодному пластику стены. «Ах, Джошуа! – подумала она. – И зачем только я влюбилась в тебя?! Клянусь, я никогда не позволю себе снова оказаться в такой ситуации! Мне больше не хочется испытывать такую боль. Никогда в жизни».

К тому времени, как в замке начал поворачивается ключ, Кэтрин почти убедила себя, что ей никто не нужен. И все-таки сердце ее моментально подпрыгнуло от глупой надежды.

– Может, ты снимешь цепочку, чтобы я смог войти? – спокойно спросил Джошуа.

Пальцы ее дрожали, когда она сбрасывала цепочку. Он не ворвался, как вихрь, не сбил ее с ног, но, по крайней мере, он все-таки приехал!

Джошуа вошел в квартиру, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, даже не делая попытки пройти в комнату. Кэтрин заметила, что под загаром лицо у него бледное, почти серое. Но – к несчастью для ее бьющегося сердца – несмотря на свою бледность, он казался ей столь же неотразимым, как и всегда.

– Не думаю, что бегство поможет тебе решить все проблемы, – сказал он наконец. – Может, мы хотя бы поговорим? И ты позволишь мне все объяснить насчет Даниэлы?

– Не знаю, стоит ли, – ответила она. – Это слишком больная тема. Порой бывает легче просто признать, что все позади.

Джошуа нахмурился.

– Почему у нас все должно быть позади? Мне казалось, что мы не безразличны друг другу, по крайней мере, мы друзья…

– Я не считаю тебя своим другом!

Кэтрин очень старалась говорить спокойно, но эти слова почти прокричала – причем, каким-то неестественным, хриплым голосом. Она опустила глаза и обнаружила, что пальцы ее нервно скручивают и раскручивают атласный пояс. Она не смогла придумать, чем занять руки, и от отчаяния сцепила их вместе, а потом подняла глаза на своего мужа.

Джошуа смотрел на ее груди, и это еще больше возмутило Кэтрин. Соски затвердели и упирались в шелковую ткань. Неужели он думает, что она опять готова броситься в его объятия?! Наконец Джошуа отвел глаза, засунул руки в карманы джинсов и уставился в пол.

– Мне жаль, что ты не считаешь меня своим другом, – сказал он. – Видимо, я разрушил все своей неискренностью, но… я боялся рисковать! – Голос его задрожал. – Кейти, у нас ведь столько общего! Ты не хочешь сделать еще одну попытку?

– Ты просишь слишком многого, Джошуа. Я, кажется, уже говорила тебе: у брака без любви нет запаса прочности, чтобы пережить подобный кризис.

– Но разве ты не знаешь поговорку, что любовь приходит после свадьбы?

– Как можем мы рассчитывать на любовь между нами, когда ты любишь другую женщину?! Нет необходимости притворяться и дальше, Джошуа. Мы поженились по сугубо практическим соображениям. Единственная разница между нами в том, что я честно сказала о своих мотивах, а ты – нет.

– Какие же, по-твоему, были у меня мотивы?

– Ты хотел только создать барьер между тобой и твоей мачехой; нечто, способное защитить брак твоего отца.

– А чего хотела ты, Кэтрин?

– Я хотела получить дом и человека, который стал бы отцом моих детей. Я говорила тебе это по меньшей мере дюжину раз.

– Тогда почему ты бежишь от меня? Ты хочешь от нашего брака только дома и детей, а я более чем готов предоставить тебе и то и другое. Согласно твоей логике, мы оба получаем как раз то, чего хотели, так что у тебя нет разумных причин бежать.

Кэтрин повернулась и быстро пошла к дивану, злясь на себя за то, что действительно не может назвать убедительные причины.

– Я убежала из-за того, что ты обманул меня! – сказала она наконец. – Я была честной с тобой. Я сказала тебе, что люблю Роберта, а ты мне солгал насчет Даниэлы.

– Я лгал тебе только вначале, – медленно ответил он, – но когда мы поженились, единственным обманутым оказался сам. Я не искал любви, когда попросил тебя стать моей женой, но все же нашел ее…

Сердце Кэтрин забилось в безумной надежде, но она тут же прогнала ее.

– Ты говоришь очень убедительно, Джошуа, – насмешливо заявила она. – Впрочем, ты всегда умел это делать!

– Вероятно, потому, что я говорил тебе больше правды, чем сознавал сам. Кейти, если бы я с самого начала не был так решительно настроен игнорировать собственные чувства, то давно бы понял, что испытываю по отношению к тебе. Поверь: после того, как я вообразил, что люблю Даниэлу, мне встретился по крайней мере десяток симпатичных и одиноких женщин. Но меня не заинтересовала ни одна из них. И я вовсе не собирался склонять их к браку со мной.

Кэтрин прогнала от себя еще одну вспышку надежды, от которой снова учащенно забилось сердце.

– «Вообразил, что любишь Даниэлу»? Что это значит?

Он сел рядом с ней на диван, оставив крошечное расстояние между ее коленом, покрытым шелком, и его обтянутой джинсовой тканью ногой.

– Я уже говорил тебе сегодня, как все было. Даниэла – одна из самых симпатичных женщин, каких я только встречал в своей жизни. Она очень уютная и домашняя, страстно хочет стать матерью, и мне было ее очень жаль, когда у нее случился выкидыш. Полагаю, что в каком-то смысле я и впрямь любил ее какое-то время…