Застенец 3

— Есть один метод, — уклончиво ответил я. — Все Вам рассказать не могу. Император не позволяет.

— Мне теперь твой Император не указ, — грозно зыркнул сначала на портрет, а после уже на меня, Ситников. Разве что фигу не показал.

— Пусть так, — с трудом, но я все же выдержал взгляд из-под густых нахмуренных бровей. — Но я приказ нарушить не могу. Можете попробовать пытать.

Конечно, меньше всего я хотел, чтобы Ситников с этим согласился. Но решил, что именно теперь настало время говорить на равных. Или хотя бы попытаться.

— С какой целью послали?

— Не послали, а отправили, — совсем осмелел я, поняв, что прямо сейчас мучать меня не собираются. — Разведка. Узнать, в каком состоянии здешний мир, кто остался в живых и прочее.

Надо отметить, импровизация во вранье удалась отлично. Ситников согласно кивнул, будто он сам бы сделал нечто подобное.

— И что мне с тобой делать, юнкер? — поинтересовался у меня генерал-губернатор, словно от моего мнения здесь действительно что-то зависело.

— Рассказать, как и что тут у вас устроено, а потом отпустить, — пошутил я.

Точнее, сказал серьезно, однако Ситников сделал такое лицо, будто я выдал нечто невероятно веселое.

— У нас ни одного кьярда, — медленно, точно нарочно растягивая слова, произнес генерал-губернатор. — А ты знаешь, что такое кьярд?

Я последовал своей старой тактике — промолчал. Разве что кивнул. И то, чтобы как-то поддержать разговор.

— Будь у нас тогда кьярд, так вся экспедиция в Петербург заняла бы не больше двух дней. Уж больно они прыткие.

Я понял, к чему он клонит. И мне это очень не понравилось.

— Кьярд — не тупой конь. Он вряд ли примет тех, кто его пленил. Покалечит или убьет.

— Но как-то же их приручили, — снова стал покусывать кончик уса Ситников. — Не волнуйся за это, у меня здесь такие мастера есть терпеливые, диву дашься. Времени у нас теперь много. Полгода, год помается — сломаем. И не таких ломали.

— А что скажет Его Величество, когда поймет, что Вы его посланника…

— Его Величество, — произнес Ситников, будто сплюнул. — Был Его Величество, да весь вышел. Я за Императора две войны прошел, костьми был готов лечь. Первое время ждал, не верил, да и не хотел верить. А после, когда уже аэростат из Петербурга вернулся, понял все!

Разгоряченный Ситников вскочил на ноги и стал не просто ходить взад-вперед, а будто раненый зверь заметался по кабинету.

— Так что не надо мне говорить про Его Величество. Он свой выбор сделал. Теперь я тут хозяин. Знаешь, как меня народ назвал?

— Слышал. Князь, — кивнул я.

— Потому что теперь я здесь власть. Я им и мамка, и отец родной, и сват, и брат. Так что не надо мне тут про Его Величество. Да коли б мог он, давно бы здесь его войска были. Я же вижу только одного лицеиста.

— Лицеиста второго ранга, который приручил кьярда, — пожал плечами я. — С могущественным даром Ирмера. Действительно, подумаешь!

— Пусть так, — нервно бросил генерал-губернатор. — Вот только со всеми не совладаешь. У меня здесь семь троек, да и прочих магов хватает.

— А мне со всеми и не надо, — ответил я, скрипнув зубами.

Разговор явно зашел не туда, куда должен бы. Да и утро перестало быть томным. Хотя, как еще могло все тут закончиться, если мне прямым текстом расписали, что самым лучшим вариантом стала бы моя безвременная кончина и экспроприация кьярда в пользу коммунистической партии имени местного князя.

Я прислушался к себе. В принципе, несмотря на переход в другой мир, сил хватало. Так что вполне можно пободаться с этим здоровяком. Я не тешил себя глупыми надеждами. И понимал, что все может закончиться не очень хорошо. С другой стороны — не поднимать же лапки кверху, когда тебя собираются отправить под нож?

К тому же, как признался сам генерал-губернатор, под его началом семь троек. Про двоек он ничего не говорил. Значит, из них только он. Одолею Ситникова — можно будет попробовать вырваться из города. Вот уж, действительно не думал, что все так обернется.

Застенцы при появлении магов в нашем мире восприняли последних изначально как врагов. Я искренне решил, что если ситуацию повернуть наоборот, то будет другой эффект. Федор Михайлович Достоевский мной бы гордился. Да, Кулик, ты фирменный идиот.

Наши тела были напряжены и готовы к рывку, взгляды сосредоточены и внимательны. Ими мы пытались будто прожечь друг друга насквозь, соревнуясь в негласном состязании — кто не выдержит и первый отвернется или моргнет?

И оттого резкий звон стекол в кабинете заставил силу на мгновение вырваться наружу. Вырваться без всякой формы и попытки трансформироваться в опасное заклинание. Просто, энергия-сырец была готова обрушиться на противника.

Благо, мне хватило ума этого не делать. Ситников и вовсе оказался более сдержанным. Он мотнул головой, явно прислушиваясь к колокольному магическому звону. А я запоздало понял, что в дальней части города кто-цто сотворил сигнальное заклинание, возвещающие об опасности.