Застенчивый убийца

Эрика Бреннстрём родилась в 1953 году в окрестностях Хернёсанда. Там же прошли ее детство и юность, а когда ей исполнилось двадцать лет, она перебралась в Стокгольм и начала трудиться санитаркой в больнице в Худдинге. И там встретила Томми Хёгберга, который был на три года младше ее, всю жизнь прожил в Стокгольме, изучал автодело в профессионально-техническом училище и работал автослесарем.

Они поселились вместе в квартире в Флемингсберге. И нажили двоих детей, Каролину, появившуюся на свет в 1975 году, и ее младшую сестру Джессику, родившуюся в 1979-м. А через четыре года после рождения младшей дочери, в 1983 году, Эрика и Томми разъехались. Он остался жить в Худдинге и в том же году обзавелся новой сожительницей 1964 года рождения. Тоже сотрудницей местной больницы и тоже санитаркой. А Эрика забрала с собой дочерей и переселилась на остров Лилла Эссинген. Она стала работать на полставки в больнице Святого Георгия, и больше ни один мужчина не упоминался рядом с ее именем ни в каких доступных источниках.

«Полставки в больнице Святого Георгия, – подумал Юханссон. – Идет 1983 год, она переезжает в город вместе с двумя маленькими дочерьми. Вероятно, тогда начинает убираться у Маргареты Сагерлиед. Ее парень нашел новую подругу, на одиннадцать лет младше Эрики, и ей наверняка нужны все деньги, какие она только в состоянии заработать».

Его дотошный зять с помощью регистра народонаселения и деклараций о доходах отследил мужчину, являвшегося отцом ее детей. Через два года после того, как у него родился четвертый ребенок, в 1985-м, он снова живет один. По новому адресу в Худдинге. Работодатель остался прежний, но доходы Томми стали падать одновременно с тем, как компенсация из страховой кассы начала возрастать.

«Он, вероятно, стал много пить», – подумал Юханссон чисто интуитивно, поскольку привычка мыслить подобным образом кое для кого из его коллег становилась неотъемлемой частью профессии. – Сожительница выгоняет его. И как он поступает? Пытается снова подкатиться к Эрике? Неужели все обстоит столь плохо, что он находит ее у новой работодательницы в большой красивой вилле в Бромме?»

Еще год спустя, скорее всего, произошло нечто более драматическое. Его доходы составили менее чем половину прежних, но никаких компенсаций от страховой кассы он больше не получал. Юханссон взял мобильник и позвонил своему бывшему коллеге комиссару Херманссону из криминальной полиции Стокгольмского лена.

– Юханссон, – представился он.

– Здравствуй, Ларс. Надеюсь, у тебя все нормально?

– Лучше не бывает, – солгал Юханссон.

– Что я могу для тебя сделать? – поинтересовался Херманссон.

– Не мог бы ты пробить мне одного человечка? Его зовут Хёгберг, Томми Рикард, родился в пятьдесят шестом…

– Секунду, только сяду к компьютеру. Ага, слушаю…

– Хёгберг, Томми Рикард, родился 16 февраля пятьдесят шестого года. Последний известный адрес…

– Я нашел его, – перебил босса Херманссон. – Живет во Флемпане. Диагональвеген, 14 во Флемингберге.

– Рассказывай, – скомандовал Юханссон.

– Всего понемногу, всякая ерунда, главным образом. Похоже, у него проблемы с алкоголем. Первый раз попался за вождение в нетрезвом виде в девяносто третьем, последний раз по той же причине в 2006-м. Плюс за незаконное вождение. Права у него отобрали еще в девяносто шестом.

– А позднее? После 2006-го?..

– Нет, – сказал Херманссон. – Он, похоже, устал и выдохся. Пьянка берет свое. Явно вышел на досрочную пенсию в 2006-м, когда ему исполнилось пятьдесят.

– Ничего серьезного, выходит?

– Да как сказать, – проворчал Херманссон. – По суду получил шесть месяцев тюрьмы за крупную кражу в восемьдесят седьмом, но в остальном, главным образом, ерунда, как я уже говорил. Три задержания в пьяном виде за рулем, несколько незаконных вождений, попытка мошенничества с больничной страховкой, но дело закрыли. Насилие в отношении сотрудника при исполнении. Тоже закрытое. На мой взгляд, его просто выбросили из кабака. Вот и все.

– И все?

– Да, сейчас, конечно, твой черед рассказывать.

– Он есть в регистре ДНК?

– Нет, – сказал Херманссон. – Зато дактилоскопирован. После кражи восемьдесят седьмого. Не томи, меня прямо распирает от любопытства.

– Мы вернемся к этому позднее. Посмотри, что у тебя еще найдется, потом созвонимся.

На этом он закончил разговор, несмотря на протесты Херманссона, поднялся с дивана без особых проблем и направился в сторону кухни, чтобы проверить, как обстоят дела с обещанным ему обедом. Матильда разговаривала по телефону. Она не слышала его. Ее голос звучал взволнованно. Юханссон остановился, прислушался, подчиняясь еще одной из своих профессиональных привычек.

– Да, но это ведь не моя проблема. Ты же обещала вернуть долг не позднее четверга. По-моему, ты ведешь себя черт знает как. Мне нечем платить за квартиру. Это так, для информации.

«Парень, подруга, кто-то из лучших друзей», – подумал Юханссон. Потом он кашлянул в меру громко. Матильда понизила голос. Повернулась спиной к двери кухни.

– Просто для информации, – повторила она. Выключила мобильный и сунула его в карман.