«Застенчивый» спасатель

Подлетел к ней, обнял, затянул в свои медвежьи объятья невысокую уютную женщину. Она стукнула меня мокрой тряпкой.

– Уйди, бесстыдник. Хоть бы оделся сперва, прежде ко мне прижиматься!

– Как скажете! Оденусь и вернусь вас обнять.

– Кыш!

Мы с Эдиком расхохотались.

– Дай краба! – крикнул он мне.

– Держи! – стукнул его по ладони, совершил особенное рукопожатие.

Довольные встречей мы оба вошли в основное помещение, где размещался самый большой бассейн. Я рад вернуться. Даже не догадывался о том, как соскучился по своей работе. Вчера на квартире, которую снимаю, разбирал вещи. Ничего особенного с собой не привез – мешок с магнитиками, подарки ребятам и всем своим родным. Витька звонил, рассказал, что тете Свете было плохо. Он отравилась. Оказывается, он об этом мне тоже говорил. Ничего не помню. Он сказал, что звонил как раз в тот день, когда я подрался. Ну, может быть поэтому и не помню.

– Рассказывай, – шутливо подтолкнул Эдика в спину. – Какие новости? Что творили без меня?

– Новости? Все новости у тебя! Откуда у нас новости? Это ты на юге был, море видел. Трое уволились – Ренат, Вадик и Киря. Один пришел. Вот и все новости. Начался новый учебный год, сейчас будет головная боль – школьники повалят.

– Почему Киря уволился? Мне даже не позвонил.

Вадик почесал свой рыжий, куцый затылок:

– Влюбился. Девушка у него. В смысле женщина. Он у нее тренером был.

– Ольга? Блондинка?

– Ольга. Наверное. Он не рассказывал. Вы же все меня мелким считаете.

– Ладно, жаль, конечно. Я позвоню ему после смены. Остальные?

– Вадик, – пожал плечами Эдик, – уехал в столицу. Ренат ушел в частники. Обещал иногда появляться.

– Понятно, в общем. То есть, Курочкин не преувеличивал, что нас почти не осталось?

– Ага. Ну, один новенький. Он у нас уже три дня работает, – Рунаевский посмотрел на водонепроницаемые часы на руке, на которые мы скидывались всем коллективом, – смотри, ровно через минуту появится.

– В смысле?

Эдик приложил ладонь к губам и прошептал мне:

– Пунктуальный дико. Как солдат. Почти ни с кем не разговаривает. И все наши девчонки от него в восторге.

– Серьезно? Ну, интересно посмотреть, кто это.

Мы оба развернулись физиономиями в сторону главной двери, над которой висели большие круглые часы. Без одной минуты девять. Секундная стрелка поплыла. Пятнадцать секунд. Тридцать. Тридцать пять. Пятьдесят. Пятьдесят девять.

Девять часов.

Дверь открылась.

– До секунды, – с восторгом выдохнул Эдька.

На краю бассейна показался молодой парень. Я бы сказал, он старше Эдика, но младше меня. Светловолосый. Атлет. Он был довольно далеко от нас, чтобы я сразу понял, за что он так сильно понравился нашим девчонкам. Может быть, у него есть, чему поучиться?

Пока новичок шел вдоль бассейна в нашу сторону, я спросил у Рунаевского:

– Хорошо плавает? Ты видел?

– Ха! – Эдька подозрительно усмехнулся. Виновато поглядел на меня. – Его здесь все уже дельфином прозвали. Как бог, Клим. Даже ты засмотришься.

Подтянутая фигура, синие плавки с двумя тонкими полосами по бокам, широкие плечи, рост чуть выше среднего. Мне по ухо будет. Может, чуть пониже.

Я узнал эти необычные глаза. Этот необыкновенный сиреневый цвет…

– Доброе утро, – поздоровался парень с нами. Протянул руку Рунаевскому. Пожал.

Теперь протянул руку мне. Я застыл.

– Ээ, Клим, – Эдька вступился за меня. – Познакомься. Это Генри. Генри, это Клим.

– Мы знакомы, – вместо того, чтобы пожать протянутую руку, я показал на него пальцем.

Парень онемел. Сиреневая радужка превратилась в лазурную, на мгновение напомнив мне цвет моря, от которого не так давно уехал.

– Знакомы? – Рунаевский все еще был здесь.

– Я видел вас, в смысле, тебя в больнице! Да, точно! Я тогда еще подумал, что ты врач! Ты тоже там отдыхал? Был в том городе?

Новенький, который носил необычное имя Генри, разморозился и коротко кивнул:

– Да.

Его рука все еще висела протянутой в воздухе. Я поспешил ее пожать – некрасиво как-то. Но я действительно удивился. Пожимая, почувствовал что-то…

Что-то холодное прикоснулось к моей коже. Опустил взгляд на наше рукопожатие.

– О… У тебя тоже такой перстень? Это, наверное, сувенир! Я привез точно такой же. Тяжелый, выглядит, будто бы из ценного металла. На самом деле игрушка – все туристы покупают.

Тараторил что-то. Я и вправду нашел в своем чемодане точно такой же белый перстень. Долго ломал голову, откуда он у меня. Теперь понимаю – раз этот Генри приехал с того же курорта, не иначе это обычный сувенир. Не понимаю, почему только этот парень так странно на меня смотрит…

– Я так и не догнал, что он означает, – признался откровенно. – Ни одной надписи. Даже не могу сообразить, где покупал его. И зачем… Это не в моих правилах. Но ты помнишь, меня перед отъездом по голове стукнули. Врач сказал, я что-то мог забыть.

Отпустил его руку. Генри, так его звали, прикоснулся пальцами второй руки к украшению. Покрутил.

– Этот перстень дарят своей второй половинке, – скупо пояснил новый знакомый. – В знак вечной любви. Если у тебя есть такой перстень, значит ты с кем-то помолвлен.