Заставлю быть моей (СИ)

Потребность прочитать записку, оставленную для меня в портрете, стала ещё острее. Что, если та женщина хотела, чтобы я увидела её, приняв картины. Чтобы еще тогда прочитала её?..

Мне не хотелось ворошить прошлое, не хотелось вспоминать ни бывшую жену Олега, ни чертовы картины, ничего из того, от чего я бежала сломя голову, пытаясь защитить себя и свою дочь. Только правильно говорят — от проблем не убежишь. Рано или поздно они настигнут, если их не решать. Вот и прошлое настигло меня. И теперь бежать некуда.

— Бред какой-то, — Олег разжал пальцы, отошел от меня и, запустив их в волосы, шумно выдохнул.

— Может быть, у него была помощница, — предположила я, сама не очень-то веря в свои слова. Но это, по крайней мере, было логичным объяснением. Логичным. Только появление записки оно объяснить не могло. Кто мог написать её? Помощница адвоката? Родители Анны? Действительно бред.

Подошла к Олегу, обняла со спины, прижалась щекой между лопаток. Почувствовала его тепло, и сразу же испытала облегчение. Горечь, оставшаяся после ссоры, исчезла, уступив место чувствам — настоящим и живым.

— Это ведь все уже не важно, — тихо, почти шепотом. — Это прошлое, — пыталась убедить его, успокоить, а у самой все мысли были о записке. О голубоглазой блондинке с родинкой на шее, о мужчине, что был с ней… Если Анна не умерла… Если тогда это была она… Обхватила Олега за поясницу крепче. Раз она сочла нужным умереть для всех, значит, ей это было в самом деле нужным. Значит, она решила начать новую жизнь. Без Олега. Как и я. Оставила его на растерзание живущим внутри него демонам. Уехала, когда была нужна ему, наверное, как никогда…

— Не важно, — глухо отозвался Олег. — Ты права, Лина, — накрыл своими ладонями мои. — У меня нет ни времени, ни желания ворошить то, что уже прошло.

— Смотреть только вперед? — улыбнулась.

Коснулась его губами сквозь рубашку и, прикрыв глаза, вдохнула, вбирая в себя такой знакомый и родной запах. Олег на мгновение замер, а после, снова выдохнув, кивнул.

— Давай отдадим картины её родителям, — предложила я в полной уверенности, что это будет правильно. Именно они в праве распоряжаться этими полотнами и решать их судьбу. Они, а не я. — Только одну я себе оставлю, — потерлась о него щекой.

— Какую? — он отнял мои руки от себя, повернулся лицом.

— Ту, на которой изображен ты, — ответила все с той же улыбкой. — Хочу оставить на память.

Уголок его рта дернулся в некоем подобии усмешки.

— Как скажешь, Алина, — погладил меня по щеке так нежно, что я едва не мурлыкнула. Купалась в его нежности и понимала, как сильно скучала по этому. По этим вспышкам и таким вот моментам после, по его порой показывающейся наружу несдержанности. И больше всего — по рукам. По касаниям пальцев, по заставляющему сердце стучать сильнее теплу.

— Раз мы, вроде как, помирились… — многозначительно посмотрела на мужа, — мы можем ехать в город?

— Для тебя это правда так важно? — спросил он совершенно серьезно.

— Диализный центр?

Он кивнул.

— Важно, Олег, — ответила, смотря ему в глаза. — Я тоже хочу наполнить свою жизнь смыслом. Хочу помогать людям. Хочу облегчить их страдания и дать шанс. Шанс на жизнь. Ты ведь должен понимать меня.

— Я тебя понимаю, Алина, — привлек меня к себе, обнял и повторил тихо: — Понимаю.

Это его «понимаю» разлилось во мне теплом и благодарностью. Это его «понимаю» было больше, чем признание в любви. Ни одно «я люблю тебя» не могло значить для меня в этот момент больше, чем «я тебя понимаю».

Глава 20

— Вы очаровательны, Алина Александровна, — улыбнулся мужчина, мягко и вместе с тем уверенно пожимая мне руку. — И я рад, что в этом помещении будет действительно нужный городу центр.

— Спасибо, Семен Петрович, — я тоже едва могла скрыть удовлетворенную улыбку.

Наконец то! Наконец то дело сдвинулось с мертвой точки. Я смотрела на бывшего владельца теперь уже принадлежащего мне крыла здания в самом центре города, прижимала к себе папку с документами так, словно что-то все еще могло пойти кувырком, словно в последний момент кто-то мог войти в кабинет и сказать нечто вроде: нет, Алина Александровна, так не пойдет. Бросьте эту затею, ничего у вас не выйдет.

Но за дверью был лишь Олег, которого я попросила дать мне возможность сделать все самостоятельно, без его помощи. И к моему удивлению, он спорить не стал. Пожелал удачи и попросил секретаря приготовить ему крепкий кофе. Крепкий… сейчас, когда напряжение чуть отпустило меня, я ощутила дикую усталость. Стоило ли этому удивляться? За минувшие два дня случилось столько всего, что хватило бы на десятилетие. Теперь же, когда сделка была заключена, работы предстояло немерено. Но перед этим мне хотелось хотя бы еще немного насладиться счастьем. Счастьем с человеком, без которого я, как мне казалось, начала новую жизнь, но жизнь без которого, я теперь понимала это, была бы слишком долгой и пресной. Несмотря ни на что: ни на мои успехи, ни на достижения. Даже Яна. Она была для меня всем. Только заменить любовь — другую любовь, возможную только между Олегом и мной, было не в её силах.