Застава

Рыбак уставился на желтый металл и, закусив нижнюю губу, задумался. В карманах у него было уже столько золота, что он по праву мог считать себя самым богатым человеком в деревне. По крайней мере на какое-то время. Но ничто в этом мире не бывает вечным, и в один прекрасный день ему снова придется выйти в море с сетями. А две лишние монеты могли значительно отодвинуть этот срок. Кто знает, сколько дней еще потребуется провести ему в море, сколько новых шрамов появится на его руках и сколько пота придется пролить, разгружая улов на консервном заводе, чтобы заработать такую кучу денег.

Рыжеволосый молча наблюдал, как Камаль взвешивает в уме все за и против. Сам он тоже думал о предстоящем риске, ведь даже днем им придется плыть в румынских водах на турецкой лодке, причем совсем близко от берега, так как все притоки Дуная здесь очень узкие, а возле Рени, где прямо с севера впадает Прут, наверняка полно уже военных судов.

Нет, это было чистым безумием. Даже если им удастся спокойно добраться до Галаца, то по дороге назад Камаль наверняка наткнется на пограничный наряд. Его схватят и посадят в тюрьму, а лодку и золото конфискуют. Для самого же рыжеволосого риск значительно меньше: даже если их схватят вдвоем и доставят в ближайший порт, то он найдет способ выкрутиться и как-нибудь скроется. А вот Камалю это будет стоить лодки. А может быть, даже жизни.

Словом, игра не стоила свеч. И к тому же была нечестной. Рыжеволосый убрал монеты назад как раз в тот момент, когда турок хотел уже их принять.

– Впрочем, не надо, Камаль, – сказал он. – Наверное, будет лучше, если мы оставим нашу прежнюю договоренность. Высади меня где-нибудь здесь.

Старик кивнул, и на лице его отразилось скорее облегчение, чем разочарование от того, что предложение было взято назад. Вид двух золотых чуть не превратил его в полного идиота.

Лодка повернула к берегу. Рыжеволосый перекинул через плечо узелок из одеяла со своими пожитками и взял под мышку длинный узкий футляр. За фут или два до густых зарослей тростника и мшистых кочек, которые служили здесь берегом, Камаль выключил мотор, и рыжеволосый, перемахнув через борт, зашагал к суше.

Но, отойдя шагов пять, обернулся и последний раз посмотрел на старика. Тот помахал на прощанье рукой и начал отчаливать.

– Камаль! – закричал с берега пассажир. – Лови! – И одну за другой кинул обе монеты хозяину лодки. Тот ловко поймал их на лету смуглой мозолистой рукой.

Слова благодарности именем Магомета и всего прочего, что было свято в исламе, еще долго звенели в ушах рыжеволосого, когда он начал свой нелегкий путь по болотам. Тучи насекомых, ядовитые змеи, коварные плывуны ждали его впереди, а чуть дальше местность патрулировали солдаты Железной Гвардии. Конечно, остановить его они не могли, но из-за них он мог потерять драгоценное время.

Однако все это было просто ничтожным по сравнению с тем, что ждало его западнее, на расстоянии всего нескольких часов езды верхом через горы – на перевале Дину.

Глава семнадцатая

Застава.

Среда, 30 апреля.

Время: 16.47

Ворманн стоял у окна своей комнаты и наблюдал за солдатами во дворе. Если вчера все они ходили еще вперемешку и черные формы эсэсовцев мелькали среди серых гимнастерок пехоты, то уже сегодня между его бойцами и подчиненными Кэмпфера будто бы пролегла невидимая стена.

Вчера у них был один общий враг, который убивал всех подряд, независимо от цвета формы. Но прошлой ночью никого не убили, и наутро все стали чувствовать себя победителями, при этом каждая из сторон пыталась доказать свое превосходство. Это было естественное соперничество. Эсэсовцы считали себя «белой костью», элитой вермахта и непревзойденными специалистами в ведении особого рода военных действий. Их же соперники полагали, что именно они – истинные солдаты, и хотя они представляли себе, что значит черная форма СС и даже немного побаивались «Мертвую голову», в душе все считали их просто отборными полицейскими.