Застава

Его отчаяние сразу вернуло Магду к жизни. Она встрепенулась и стала подкатывать кресло к камину, который разгорался все ярче и ярче. Магда чувствовала страшную слабость после только что пережитого потрясения, но сейчас это имело уже второстепенное значение. «О господи, ну за что мне такое?! Почему я всегда оказываюсь на втором месте? Почему я вечно должна быть сильной? Ну хоть один — всего один раз…» — Ей так хотелось ощутить себя слабой, чтобы кто-то другой позаботился о ней, стал бы ухаживать, помогать… Усилием воли Магда подавила в себе эти мысли. Нельзя дочери думать так, когда отцу необходима ее помощь.

— Папа, вытяни руки вперед! У нас нет здесь горячей воды; придется согревать их только теплом огня.

При свете мерцающих углей она видела, что руки у отца стали мертвенно-бледными — такими же белыми, как у этого… как у этой твари! Теперь пальцы у отца выглядели ужасно: короткие, с уродливыми шишками на суставах и кривыми горбатыми ногтями. На подушечках виднелись светлые точки — маленькие шрамы, как от уколов — следы недавно залеченной гангрены. Это были чужие руки. А Магда так хорошо помнила времена, когда у отца были красивые подвижные руки с длинными сильными пальцами. Руки ученого. И музыканта. Они жили как бы отдельной собственной жизнью, всегда находя себе какое-нибудь занятие. Теперь эти руки напоминали ей высохшие конечности мумии — какая-то карикатура на жизнь.

Ей предстояло сейчас же согреть их, но делать это надо было постепенно. Дома, в Бухаресте, для этого всегда под рукой был горшок с горячей водой. Магда держала его на плите днем и ночью, особенно в холодное время года. Врачи называли это феноменом Рейно: любое неожиданное понижение температуры вызывало в руках сильные спазмы сосудов. Такое же действие оказывал и никотин, и папе пришлось отказаться от своих любимых сигар. Отца предупреждали, что если ткань его рук будет долго или часто находиться в таком состоянии — лишенная кислорода — то очень скоро она разрушится из-за гангрены. До сих пор ему везло.

Когда один раз гангрена уже началась, участки пораженной ткани были настолько малы, что ему удалось вылечиться. Но так не могло продолжаться вечно.

Профессор вытянул руки к огню, и Магда начала осторожно вращать его кисти. Медленно, не спеша, насколько позволяли окостеневшие высохшие суставы. Девушка знала, что сейчас он еще ничего не чувствует — слишком сильно остыли и онемели все ткани. Но как только кровообращение начнет приходить в норму, в пальцах запульсирует нестерпимая боль, будто руки положили в огонь.

— Посмотри, что они с тобой натворили! — сердито сказала Магда, когда кожа стала менять белый цвет на синий.

Отец вопросительно посмотрел на нее.

— Бывало и хуже.

— Этого вообще не должно было произойти! Что они пытаются с нами сделать?

— Кто «они»?

— Нацисты! Мы для них — просто живые игрушки! Они тут ставят на нас свои опыты! Я не знаю, что здесь сейчас произошло… — все это выглядело вполне реально… — но это не могло быть реальностью! Они нас загипнотизировали, применили какой-то наркотик, потушили свет…

— Нет, Магда, все это было на самом деле, — как-то торжественно сказал отец. Голос его был тихим, и это только подтверждало то, что она прекрасно знала сама, но все же отчаянно хотела, чтобы отец развеял ее страшное убеждение. — Это так же реально, как и найденные запрещенные книги. Я знаю…

И тут он жутко заскрипел зубами — кровь понемногу возвращалась в его пальцы, и они стали пунцово-красными. Ткань, изголодавшаяся по кислороду, теперь наказывала его страшной болью. Магде так часто приходилось наблюдать это, что она почти чувствовала эту жгучую боль.

Когда же пульсация в пальцах стала понемногу стихать, он снова заговорил. Речь его была сбивчивой и взволнованной:

— Я говорил с ним на старославянском… Сказал, что мы не враги, и попросил оставить нас в покое… И он ушел.

На секунду профессор скорчился от новой боли, а потом пристально посмотрел на Магду. Глаза его блестели. Голос звучал очень тихо.

— Это он, Магда. Я знаю! Это ОН!

Магда ничего не ответила. Она тоже знала это.

Глава пятнадцатая

Застава

Среда, 30 апреля.

Время: 06 22

Капитан Ворманн решил не спать всю ночь, но у него ничего не вышло. Он расположился возле внутреннего окна, чтобы видеть весь двор, и положил на колени свой «люгер», предварительно вынув его из кобуры. Правда, в глубине души он сильно сомневался, что девятимиллиметровый «парабеллум» поможет ему справиться с тем, кто ходит ночью по замку. Но все бессонные ночи и напряженные дни сказались на нем, и он задремал.

Неожиданно Ворманн вздрогнул и проснулся, не сразу сообразив, где находится. Ему почему-то казалось, что он дома в Ратенове. Хельга на кухне готовит яичницу с колбасой, а мальчики давно уже проснулись и отправились доить коров. Но это ему только приснилось.