Застава

Куза почувствовал, как холод пронизывает его до костей — Моласар заглянул ему в глаза, и бездонные пропасти его зрачков заставили кровь старика застыть в жилах. Однако он продолжал стоять перед ним, стараясь не выдать своего ужаса.

— Вы можете доверять мне. Я запрячу его так, что даже горные козы не смогут до него добраться. Клянусь!

— Ты уверен? — Моласар сделал еще шаг к профессору, и теперь его меловое лицо осветилось пламенем свечи. — Имей в виду: это будет самым ответственным заданием, которое тебе когда-либо приходилось выполнять.

— Теперь я смогу это сделать, — уверенно кивнул Куза и сжал кулаки, ощутив от этого прилив сил вместо привычной боли. — Никто не отберет у меня этот талисман.

— Скорее всего, нйкто и не попытается это сде- лать. Но даже если такое и случится, то, я думаю, ни один из живущих сейчас на Земле не сможет найти способ, как применить его против меня. Но, с другой стороны, он сделан из золота и серебра. И если кто-то обнаружит его и вздумает переплавить…

Куза на секунду задумался, а потом произнес:

— Но ничто нельзя спрятать навечно…

— Ав этом и нет необходимости. Только на то время, пока я буду разбираться с воеводой Гитлером и его приспешниками. Его надо сохранить только до тех пор, пока я не вернусь назад. А уж там я снова о нем сам позабочусь.

— Он БУДЕТ в безопасном месте! — К профессору неожиданно вернулась уверенность. Уж он-то найдет в этих горах надежный тайник на несколько дней. — А когда вы вернетесь, он будет ждать вас в целости и сохранности. Гитлер умрет — какой это будет великий день! Свобода Румынии, избавление для евреев. А для меня — полное оправдание!

— Какое еще оправдание?

— Перед дочерью — ей почему-то кажется, что я не должен вам до конца доверять.

Моласар прищурил глаза.

— С твоей стороны было очень опрометчиво обсуждать это с кем бы то ни было, даже с собственной дочерью.

— Нет, она не меньше моего хочет, чтобы Гитлер умер. Просто ей почему-то не верится, что вы со мной искренни. Она попала под влияние одного молодого человека, который, как мне кажется, стал ее любовником…

— Что еще за человек?

Кузе показалось, что Моласар вздрогнул, а его и без того бледное лицо теперь стало белым, как полотно.

— Я мало что могу о нем рассказать. Зовут его Гленн, и похоже, что он очень интересуется этим замком. А что касается…

Неожиданно профессор очутился в воздухе — Моласар мощной рукой схватил его за ворот свитера и с легкостью оторвал хрупкое тело от пола.

— Как он выглядит? — грозно спросил владелец замка, стиснув оскаленные зубы.

— Он… такой высокий… — хрипло пробормотал Куза, насмерть перепуганный невероятным холодом, веющим от ледяных рук, вцепившихся ему почти в самое горло. А от вида длинных желтых зубов, всего в нескольких дюймах от его лица, профессора чуть не стошнило. — Он почти такой же высокий, как вы, и…

— Волосы! Какого цвета у него волосы?

— Рыжие!’

Одним движением руки Моласар швырнул старика на пол, где тот беспомощно распластался, боясь поднять голову. И в тот же миг из горла боярина вырвался душераздирающий вопль, в котором профессор с трудом различил уже знакомое слово:

— Глэкен!!!

Сильно ударившись при падении, Куза несколько минут лежал, не в силах пошевелиться. Когда же туман перед глазами рассеялся, он заметил на лице Моласара то, чего ни разу не видел раньше: настоящий страх.

«Глэкен… — вспоминал профессор, медленно поднимаясь с пола и не решаясь произнести хоть слово. — Не об этой ли секте рассказывал мне две ночи назад Моласар? Ну, конечно! Фанатики, которые все время преследовали его… И ведь именно из-за них он и выстроил этот замок, чтобы укрыться в нем».

Моласар подошел к окну и уставился на деревню. По его лицу профессор не мог определить, о чем размышляет сейчас разгневанный владелец замка. Наконец тот повернулся к старику и сквозь зубы процедил:

— Сколько времени он уже здесь?

— Три дня — он приехал в среду вечером. — Тут Куза не удержался и спросил — А что, разве это так важно?

Моласар ответил не сразу. Он медленно зашагал по темной комнате, то появляясь в кругу света маленькой свечки, то вновь растворяясь в тени — три шага вправо, потом три влево. Он напряженно о чем-то думал. Потом неожиданно остановился возле стола.

— Значит, секта глэкенов до сих пор еще существует, — тихо выговорил он. — Надо было иметь это в виду! Они вечно были цепкими и живучими. Настоящие фанатики своей идеи — как же! Они ведь вознамерились установить мировое господство. Глупо было бы предположить, что за какие-то пять веков они вымерли все до последнего. Теперь я начинаю кое-что понимать… Нацисты… И этот твой Гитлер. Ну, конечно!

Куза почувствовал, что настало самое время расспросить Моласара о его подозрениях:

— Так что же вы начали понимать?