Застава

Магда почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце, и все же не стала сопротивляться, позволив ему уложить себя рядом в кровати. Она уже забыла про боль в колене и повернулась на бок лицом к нему. Так они и замерли поверх покрывала — Гленн продолжал обнимать ее, а Магда прижала голову к его плечу; тела их тоже почти соприкасались, а левой рукой она упиралась в крепкие мышцы его груди. Мысли об отце и обида на него сразу же растворились, и вместо них нахлынули совсем новые чувства. Никогда еще она не лежала рядом с мужчиной, но это было страшно и приятно одновременно. Исходящие от него волны силы и нежности каким-то дивным теплом обволакивали ее тело и заставляли кружиться голову. В тех местах, где Магда чувствовала его прикосновение, будто крошечные стрелы пронзали ее, как небольшие электрические разряды. Они проникали сквозь одежду… и эта одежда стала мешать ей.

Вдруг, повинуясь какому-то безудержному порыву, Магда приподняла голову и поцеловала его в губы. Гленн сразу же приник к ней, но через мгновение отстранился.

— Магда…

Она смотрела ему прямо в глаза и видела, как смешались там желание, сомнение и даже испуг. Гленн был удивлен не меньше ее самой. Но она ничего не имела в виду своим поцелуем. Просто у нее появилась такая потребность и терпеть больше не было сил. Ее тело действовало как бы отдельно от разума, и она не старалась остановить его. Такой момент может никогда больше не повториться. Все должно произойти сейчас. Она хотела, чтобы Гленн овладел ею, но не решалась произнести это вслух.

— Когда-нибудь, Магда, — сказал он, будто прочитав ее мысли. А потом нежно отвел ее голову и положил себе на плечо. — Когда-нибудь. Но не теперь. Не сегодня.

Он погладил девушку по волосам и сказал ей, чтобы она постаралась заснуть. Как ни странно, этого обещания оказалось вполне достаточно. Страсть и пыл сразу покинули ее, и вместе с ними ушли куда-то все воспоминания о страшных испытаниях этой ночи. Даже мысли об отце и о том, что с ним сейчас происходит, как будто смыло волной абсолютного спокойствия. Время от времени какие-то отдельные вопросы еще слегка будоражили ее разум, но постепенно и они, как круги на воде, становились все незаметнее, растекаясь по ровной глади ее сознания. Вместо этого где-то вдали возник пленительный образ Гленна. Кто же он, на самом деле, такой, и как правильно она все-таки поступила, решив остаться с ним так близко наедине.

Гленн… Было похоже, что он знает о замке и Мола- саре гораздо больше, чем старается показать. Магда припомнила, что когда разговаривала с ним об устройстве крепости, у нее сложилось впечатление, что он знаком с ним не хуже ее самой. Его нисколько не удивил ее рассказ о потайной винтовой лестнице в основании башни и о проходе с этой лестницы в нижний подвал, и, по мнению Магды, здесь был всего один разумный ответ: он сам прекрасно знал об их существовании.

Хотя все это, конечно, были пустячные сомнения. Если ей удалось обнаружить скрытый вход в башню, то нельзя исключить, что то же самое мог сделать и любой другой. Но сейчас для Магды было главным не это, а то, что она впервые почувствовала себя в полной безопасности и тепле. И была желаема.

И вскоре незаметно для себя она заснула.

Глава двадцать вторая

Как только каменная глыба за Магдой задвинулась, Куза повернулся к Моласару. Бездонные черные зрачки буравили его из темноты леденящим кровь взглядом. Всю ночь профессор ждал этого момента, когда сможет задать Моласару свои бесчисленные вопросы, чтобы развеять, наконец, все досадные противоречия, на которые указал утром этот самонадеянный рыжеволосый незнакомец. Но неожиданно Моласар появился, неся на руках его собственную дочь.

— Зачем вы это сделали? — спросил Куза, поднимая на своего гостя глаза.

Моласар сверлил его пристальным холодным взглядом и молчал.

— Почему? — не унимался профессор. — Я думал, что для вас она всего лишь очередной лакомый кусочек!

— Не испытывай моего терпения, калека! — Лицо Моласара побелело от гнева. — Я не могу спокойно смотреть, как двое немцев пытаются надругаться над женщиной из моей страны! Точно так же, как и пять столетий назад не мог равнодушно наблюдать, как то же самое делают турки. Потому я и стал сподвижником Влада Тепеша! Но сегодня немцы зашли куда дальше турков — они пытались совершить акт насилия в моем собственном доме! — Неожиданно он успокоился и слегка усмехнулся. — И я получил немалое удоволъст- вие, оборвав их никчемные жизни.

— Наверное, вы получали большое удовольствие и от общения с самим Владом?..

— Да. Его склонность к насаживанию на кол давала мне превосходную возможность удовлетворять свои потребности в пище, и в то же время оставаться в тени. Влад доверял мне. И в конце его жизни я был одним из немногих бояр, на кого он мог с уверенностью положиться.

— Я вас не понимаю.

— А я и не жду этого. Ты не способен понять меня, так как я нахожусь за рамками твоих привычных представлений о мире.