Застава

Владимир Полозов молча кивнул и медленно опустился на землю. К нему подбежали, принялись трясти, звать, задавать вопросы. Кто-то плеснул водой в лицо. Он только вяло повёл рукой, мол, отстаньте. А сам провожал взглядом уплывающего спасителя. Происшествие не укладывалось в голове: информационная ипостась умершего обернула собой живое человеческое тело. Закрыла от огня? При всём уважении к потусторонним силам, Владимир Полозов не мог смириться с нереальным ответом. Но ни одного серьёзного ожога на себе он не чувствовал. Под опущенными ресницами протекли невнятные кадры только что состоявшегося события: застывший огонь, остановившийся воздух, замершее время.

«Я был в переходе, — шевельнулась догадка. — Там протекли минуты. Здесь промчалось одно мгновение».

Знакомый звон в голове грозил превратиться в очередной ступор, служивший клином между рассудком и организмом. Ворон напряг мускулы, дабы не позволить себе отключиться. И тут резкая боль в руке мгновенно отрезвила тонущее сознание. Он вспомнил про разбитую бутылку, разлепил веки и посмотрел на распоротое предплечье. Окровавленный осколок торчал чуть ниже локтя.

— У кого-нибудь пояс или ремень остался?

Вопрос был законный. Названные предметы одежды пустили на перевязочный материал в первую очередь. Мужчины, обступившие пострадавшего организатора спасательных мероприятий, изумлённо уставились на него сверху вниз. Никто не ожидал, что человек, чудом выбравшийся из горящего вагона, продемонстрирует непоколебимое самообладание.

Шустрая бабуся протиснулась к раненому.

— Сейчас, сейчас, сынок! — она сняла с головы косынку и бережно отёрла кровь.

— Братана его приведите! — крикнул кто-то из спортсменов.

— Без паники, парни, — Владимир Полозов прижал рану и легко поднялся. — Это не смертельно.

Он натолкнулся на настороженный взгляд пенсионера-пожарника и, сделав вид, будто ничего особенного не приключилось, продолжал:

— Мы все вагоны прочесали, кажется? Тогда давайте-ка переводить раненых к локомотиву. МЧС должна быть тут с минуты на минуту, — он посмотрел вдаль и кивнул сам себе. — Уже едут!

Все как по команде оглянулись.

— Не прошло и часа, — проворчал пожарник и, пока остальные искали на горизонте признаки спасательной службы, подозрительно смерил Владимира Полозова с ног до головы. — Умелые у тебя ангелы-хранители. Ты хоть понимаешь, что изжариться мог в этом проклятом вагоне?

— Понимаю. Забудь.

Пожарник отступил под странным колючим взглядом.

— Точно, прибыли! — объявил он, запоздало заметив приближающий поезд.

— Помогите там. Я отдышусь немного, — сказал Владимир Полозов и, придерживая раненную руку, пошёл к бело-чёрному столбу, оставшемуся от старого ограждения железнодорожного полотна.

Хотелось поскорее привалиться к чему-либо устойчивому, поскольку в голове вновь поднялся шум, вполне объяснимый и естественный на сей раз.

— Доктор, есть пульс! — воскликнула Оля.

Всеволод Полозов сделал последнюю контрольную серию реанимационных мероприятий и в изнеможении сел возле ожившего.

— Посмотрите, нет ли у него в карманах валидола или каких-то других лекарств, — произнёс он.

В поле началось суетливое движение. Доктор Полозов перевёл взгляд на железнодорожное полотно.

— Спасатели едут, — он вытер пот со лба. — Теперь всё будет хорошо.

Он встал.

— Доктор, куда вы? — почему-то испугалась юная медсестра.

— Проверю, нет ли пострадавших в пожаре. Оставайтесь с пациентом, Оля.

Он шёл мимо людей, потянувшихся навстречу долгожданному поезду. Тело ощущало неподвижность близнеца. Воображение немедленно нарисовало десяток ужасающих сцен, и, сделав несколько шагов, Тур сорвался на бег.

— Ворон! — забыв об осторожности, крикнул он.

Но тайна имени не пострадала: никто теперь не обращал внимания на высокого мужчину со следами чужой крови на сером пиджаке. Среди потрясённой измученной человеческой массы, узревшей конец своим бедам в облике невозмутимых сотрудников МЧС, он больше не был доктором-спасителем и стал одним из сотни пассажиров, волею судьбы оказавшимся на месте крушения.

— Ворон.

Он увидал брата.

— Я в норме, — Ворон оторвал голову от полосатого столба.

Тур воспринял его слова, однако не успокоился, пока не осмотрел близнеца профессионально.

— Ты ни с одним пациентом не чикаешься так, как со мной, — поморщился брат, но сопротивляться не посмел.

— Терпи, осколок вынимаю, — предупредил врач.

Кровь хлынула из глубокой раны и секунду спустя покорно остановилась, повинуясь целительному жару заботливых рук.

— Болит?

— С какой стати? Когда ты мне боль причинял?

— Слушай, давай-ка без бравады! — доктор Полозов повысил голос. — Это что, шутки, по-твоему? — он показал глазами на окровавленное предплечье.

Ворон обезоруживающе улыбнулся.

— Тур, успокойся.

Врач опустил голову. Нервы, вырвавшиеся из-под пресса могучей воли, заставили сердце отбивать в груди лихую чечётку.

— Брат, запомни, — выговорил Тур тихо, — если на моих руках окажутся два тяжёлых пациента и одним из них будешь ты, мне будет глубоко плевать, кто второй.

Ворон привстал, притянул близнеца к себе и заглянул в глаза.