Застава

– Или я сам её спровоцировал, – отозвался Ворон, глядя в пол. – Я не контролировал глаза и был зол, как чёрт.

Тур задумчиво осмотрел притихшего Лиса с ног до головы.

– Не исключено. Наш «Иванушка» и меня довёл до ледяных рук. Одним только рассказом, заметь. Удивительная способность рисковать шкурой попусту.

Лис отвернулся, сопоставил только что прозвучавшее «Иванушка» и чуть раньше – «дурак» в контексте с лужей и решил обидеться.

– Сам влезаю в истории, сам и вылезать буду, – объявил он. – Я не младенец, и сопли подтирать мне не нужно!

– Ты не младенец, – согласился Тур. – Ты двадцатилетний юнец с гиперсамомнением. А это на поверку гораздо хуже.

– Не позвонил бы ты Ворону, я бы самостоятельно выпутался, – буркнул Лис. – Я почти вытянул из Игорька того, кто им управляет! И без кулаков, кстати.

– Вот как? – усмехнулся Ворон.

– Да. Я просто вспомнил то, где живут наши корни. И перестал бояться этого ублюдка.

Лис победно оглядел промолчавших братьев и, встряхнув рыжий чуб, удалился из гостиной.

День пятнадцатый

Субботнее дежурство выдалось на редкость спокойным. Всеволод Полозов без помех поговорил по телефону с Мариной и получил её согласие на участие в воскресном пикнике. Затем вызвал близнеца по сотовому.

– Лис так и не позвонил, – сообщил Ворон не без тревоги в голосе.

– Ладно, не трогай его. Пусть сам кувыркается. На пользу пойдёт. А коли что-нибудь натворит, расхлебаем.

– Тяжёлая это работа – заниматься воспитанием несовершенно мыслящих, – изрёк Ворон.

Через час дежурного хирурга вызвали в приёмный покой.

– Всеволод Васильевич, как хорошо, что вы сегодня в отделении! – врач приёмного облегчённо вздохнула.

Для доктора Полозова подобная ремарка новостью не являлась. В больнице его знали не только как великолепного хирурга, но и как эрудированного, грамотного специалиста и безотказного коллегу, у которого всегда можно спросить совета.

– Что здесь? – хирург поправил резиновую перчатку и подошёл к топчану, где лежал бледный худощавый мужчина. Под полузакрытыми глазами его собрались желтоватые синяки, а сухая кожа обвисла множеством складок, состарив лицо на десяток лет.

Возле больного стояла крупная женщина, не столько озабоченная, сколько сердитая.

– Доставили по «скорой» из поликлиники посёлка Медное с подозрением на желудочное кровотечение, – сообщила врач. – Общая слабость, потливость. Жалобы на боли в животе. С утра тошнота и рвота. В рвотной массе кровяные прожилки.

– Анамнез?

Врач заглянула в амбулаторную карту.

– Вчера провалился в какой-то овраг, – она устало пожала плечами. – Со слов жены – в состоянии алкогольного опьянения.

– На рогах домой припёрся! – вмешалась толстуха. – Грязный, как свинья. Опять обожрался самогону. Эвон, весь проспиртованный.

– Не пьяный я был, – тихо отозвался больной, не открывая глаз.

– Вы можете описать, что с вами случилось? – доктор Полозов присел на стул возле топчана.

– Не помню я, – мужчина с трудом разомкнул веки. – Приняли по сто, потом я в лес пошёл за жердями. Забор поправить хотел. Свернул где-то, наверное. Очухался в карьере, в таком дерьме!

Он болезненно сморщился и прижал слабой рукой ввалившийся живот.

– Не пьяный, как же! Да от тебя до сих пор гадостью воняет! – возмутилась жена. – Говорила дураку: не хлебай что попало! Его в прошлом году в инфекционное привозили, думали, желтуха! Я тут со стыда чуть не сгорела, пока с врачом объяснялась.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, – обернулся к ней доктор Полозов. – Проведём анализы и, если ничего страшного нет, отпустим домой. А пока позвольте, я вас осмотрю, – он наклонился к больному.

Осмотр не занял много времени и закончился серией рвотных потуг, встряхнувших тело незадачливого любителя самогона. Пока подоспевшая медсестра занималась пострадавшим, врач приёмного покоя отвела хирурга в сторонку.

– Всеволод Васильевич, я, право же, не знаю, что писать в приёмном статусе.

– Я сам напишу. Перевозите в хирургию.

– Вы забираете его? – доктор выпрямилась, будто с плеч её сняли непосильный груз.

– Да. Понаблюдаю, посмотрю анализы, и если что, ночью возьму на стол. Вы чувствуете запах от его тела и волос?

– Да. Краска какая-то.

– Краска… – медленно повторил Всеволод Полозов. – Где вы живёте?

Жена больного оглянулась, несколько секунд рассеянно хлопала глазами и, наконец, сообразив, о чём её спросили, назвала деревню.

– Доктор, надолго вы его?

– Завтра всё станет ясно, – ответил хирург, а сам подумал: как странно женщины прячут свой страх: одну проблему они ловко скрывают за другой, более удобной и безобидной. Действительно, на фоне предварительного диагноза поселкового фельдшера отравление самогоном, с точки зрения деревенской бабы, казалось житейской мелочью.

Результаты гастроскопии оказались обнадёживающими. Доктор Полозов составил список назначений, лично проследил за исполнением, отправил анализы в лабораторию с пометкой «срочно» и взялся за приёмный статус. Интуиция подсказывала ему, что данный случай не потребует операционного вмешательства. Но застраховаться следовало, иначе заведующий не упустит момента вызвать дежуранта на ковёр.