Застава

Ворон на пороге потянулся к очкам. Грозовой взгляд бушевал под чёрным стеклом, рвался наружу, готовый растерзать мерзавца прямо сейчас. Тур понял, что творится за спиной, и шагнул на линию огня. Рука Ворона опустилась, очки остались на месте.

– Дальше.

– Мы его посадили. Мы ничего такого не хотели! Мужики, ну поверьте! Я не знаю, что Игорьку в башку въехало. И доза-то была детская…

Глаза торгаша наркотиками отчаянно забегали между мрачным визитёром в чёрных перчатках и Клёпой, поигрывающим литыми мускулами.

– Дальше! – Всеволод Полозов повысил голос, не замечая, как руки сами собой сжались в кулаки.

Белобрысый хватал воздух разбитым ртом, не решаясь продолжать. Клёпа помог ему коротким пинком.

– Он у нас… Ну, не дышал. Игорёк в него даже дуть пытался. Ну, как врачи. Мы же ничего не хотели такого! Просто… просто бес попутал! Ну, мужики…

Ворон дёрнулся вперёд.

– Эй, спокойно. Нам жмурик тут не нужен, – шикнул на него Славик.

– Дальше, – глухо потребовал Всеволод Полозов.

И Клёпа опять «включил» словоохотливость рассказчика.

– Мы его ну… в лесу. Шприц в карман сунули, чтобы вроде он сам. Игорёк далеко тащить отказался. Он змей до хрена боится. Ну, мы его… возле дороги положили, за кустами.

– Где? – лицо, обрамлённое чёрной бородой, вмиг окаменело.

– Ну… за Медным.

– Точнее!

– Там просёлок такой есть. Просека. На юг, кажется. Ну, километров шесть. Сначала по шоссе, потом грунтовка. И колея там ещё, – белобрысый торопился так, будто от скорости повествования зависела его жизнь. – Он холодный уже был…

Ворон сорвал очки.

– Себя и имя своё забудешь!

Парень шарахнулся назад. Чугунная батарея загудела от удара, и гул покатился по стоякам в соседние квартиры.

Славик, невольно отступивший от Владимира Полозова, перевёл взгляд на пленника и спокойно подытожил.

– Угробился, – затем снабдил сообщение соответствующими комментариями.

Непутёвый наркоторговец неподвижно сидел на полу с идиотской гримасой на лице. Изо рта на холёный подбородок текла жидкая кровавая слюна.

Владимир Полозов отвернулся и опёрся плечом на дверной косяк. Всеволод Полозов тревожно, но неподвижно наблюдал за близнецом и, убедившись, что вспышка гнева угасла, обернулся к мешкообразному телу. Несколько секунд внутри его боролись врач и человек, только что узнавший об убийстве младшего брата. Тур не определил, кто из двоих победил, когда снимал перчатку и наклонялся к пострадавшему. Пальцы прикоснулись к рыхлой шее. Пульсация. Ладонь моментально похолодела, и чужая жизнь покорно поползла наружу. Тур отдёрнул руку.

– Пока живой, – произнёс он.

– Поехали, – обронил Ворон.

– Пожалуй, я составлю вам компанию, – мрачно предложил Славик.

– Спасибо, но это лишнее, – вздохнул Всеволод Полозов.

Славик неопредёленно пожал плечами.

– Ты уверен?.. Жаль, что так с мальцом вышло. Давайте-ка оба домой. Игорька я вам завтра доставлю. Если хотите, по частям.

– Он того не стоит, – глухо ответил Владимир Полозов. – Не марайся о дерьмо, Славик. Ты и так много для нас сделал.

День шестой

Лис сидел на кочке до тех пор, пока озноб не превратился в крупную дрожь. Мышцы спины свело. Юноша изогнулся и вскрикнул. Что-то, давно забытое телом, тянуло рефлексы к фантомному безрезультатному движению.

Свернуться бы клубком, закрыться от моросящего дождя пушистым хвостом, забыть про сосущий в желудке голод и уснуть.

Травинка с каплей перед острым носом. Удачная охота. Лай взволнованной лисицы. Это было. Когда? Сегодня утром? Годы назад? Или во сне?

Оскаленная пасть гончей. Стремительная осенняя река…

Лис по крупицам выуживал из воспалённой памяти обрывки пёстрых видений: чужие, но знакомые голоса, гигантские предметы и запах человеческого жилья, руки, бережно перевязывающие израненное звериное тельце.

Тур спросил однажды: «Откуда у тебя на спине рубцы?» Лис не посмел тогда сказать: а ты вспомни лиса, из которого вынимал свинцовые дробинки и удивлялся, почему же зверь безропотно доверяет твоим рукам. Пришлось солгать: «С дерева на штакетник свалился».

– Я нашёл дорогу к дому тогда, найду и сейчас, – тихо произнёс Лис и встал, опираясь о берёзовый ствол.

Выпрямился, расправил плечи и замер, будто лисица, выслушивающая округу. Звуки вечернего леса обняли слух и потекли в сознание.

Визгнула муха в паутине. Шаркнула змея. Зашевелилась белка в дупле. Далеко-далеко чавкнула трясина. Совиные крылья хлопнули на ветру…

В глазах поплыло. Лис дёрнулся и потряс головой. Где, что, когда, как далеко? Звуки шуршали в ушах, сотни тонких запахов щекотали ноздри. Лисица умела расшифровать всё, что впитывали чуткие звериные органы. Человеческий мозг беспомощно метался в хороводе непривычных ощущений, и сознание качалось над бездной, задыхаясь под гнётом навалившейся извне информации.