Застава

Он понимал, что в некотором роде рискует, вставляя в разговор с экстрасенсом двойной смысл. Но «разведка боем» показалась ему наиболее выгодным методом анализа паранормальных способностей гостя. Он направил «глазок» пульта дистанционки на приборную панель и вместе с этим поднял незримый мост, обеспечивший полную естественность обстановки в начале визита для предполагаемого противника. Экстрасенс поёжился, однако не уделил внимания тонкому сквозняку под летним солнечным небом.

– Проходите, прошу вас, – повторил Лис, скрыв озорную усмешку.

Аккуратнее. И без шуток, – сквозь прохладную дымку из-за угла строения донёсся горячий взгляд.

Лис подмигнул тёплой невидимой траектории, благо экстрасенс Лёша повернулся к Борису Полозову спиной.

Микроавтобус остановился, но доктор Полозов не спешил выходить навстречу.

– Всеволод Васильевич, – затаённым шёпотом заговорила Оля, – я слышала, что хирурги, когда обнаруживают неоперабельные метастазы, просто зашивают пациента и отправляют в отделение. Может быть, вам сделать так же? Он ведь будет под наркозом. Зато уменьшится риск летального исхода на столе.

– Если бы мы с тобой были вдвоём, коллега, я бы приблизительно так и поступил, – тихо ответил Тур. – Но видишь, с ним личный врач. Он знает про мои обязательства.

Из машины вышел онколог, с которым Декан познакомил доктора Полозова на прошлой вечеринке.

– Я должен оперировать и сохранить ему жизнь, – закончил Тур.

Два санитара осторожно выкатили на площадку перед входом большое кресло, в котором полулежал высохший человек. Следом появилась женщина в белом халате и высокой накрахмаленной шапочке, профессионально поправила резервуар капельницы, закреплённой над спинкой, наклонилась к больному и что-то спросила. Санитары принялись медленно разворачивать каталку в направлении дверей, но старик, казавшийся издали спящим, слабо приподнял руку. Манёвр остановили, и он обратил взор на небо и солнце, проглядывавшие сквозь сосновую хвою.

У Оли защемило сердце. Накануне доктор Полозов разъяснил ей ситуацию, вынудившую его, опытнейшего хирурга, согласиться оперировать пациента, которому было противопоказано всякое операционное вмешательство. Девушка знала и о желании старика остаться призраком среди живых, и о мольбах его давно почившей жены, и об экспериментах самоуверенного экстрасенса Лёши. «Знание – это оружие, – пояснил свою откровенность Всеволод Полозов. – Мы будем сражаться за его жизнь, и я хочу, чтобы ты имела в руках оружие не хуже моего». Сейчас, глядя на едва двигавшегося старика, Оля подумала, что битва за жизнь уже обречена на поражение и никакое знание не поможет хирургу выиграть предстоящий бой. Она отчаянно взглянула на своего учителя: вдруг всё-таки откажется – ведь даже без клинических анализов видно, насколько тяжело состояние пациента.

– Неделю назад он выглядел значительно лучше, – бесстрастно произнёс Всеволод Полозов и открыл дверь в приёмный покой. – Доброе утро, Павел Симеонович…

* * *

Без четверти два.

Лис скрылся на кухне от не прекращавшейся болтовни секретаря Лёши под предлогом приготовления обеда для гостей. Кикимора выглянула из-за плиты.

«Лис, а Лис, ну чего там? Меня Ворон из операционной вышиб».

– Правильно сделал. Тебе где велено было сидеть?

«Да ладно! Этот экстрасенс всё равно нас с Дедом не чует. Лис, а Лис, ну как у Тура и Оли дела?»

Юноша вздохнул. Операция длилась почти пять часов, и за это время старика дважды выводили из состояния клинической смерти. Первый раз с помощью хвалёной импортной установки, второй – с применением дефибриллятора и горячих рук хирурга, жизненный жар которых просачивался даже сквозь тонкие резиновые перчатки. При этом Ворон в аппаратной комнате, отделённой от операционной прозрачной перегородкой, исправлял сбой системы жизнеобеспечения, матеря на чём свет стоит всех иностранных изобретателей. Сгоревшую микросхему он заменил на её русский аналог, и через пять минут система заработала. Тур получил возможность вернуться от интенсивной терапии к непосредственной работе.

«Ладненько, – ложка грустно звякнула об кастрюлю. – Всё ясно… Лис, а Лис, давай-ка я тебе помогу… Ну почему «нет»? Хоть посуду помою… Ах, так? Ну и возись сам!»

Половина четвёртого.

Водитель автобуса вернулся с речки весьма довольный прогулкой. Санитары, вынужденные коротать время перед видеомагнитофоном, с завистью поглядывали за окно, где пылал жаркий летний день. Лис закрыл калитку, проводил шофёра в дом и вернулся в гостиную.

– Почему так долго идёт операция? – осведомился секретарь Лёша.

Он подсовывал всяческие каверзные вопросы, но до сих пор Лис искусно уходил от ответов, которые могли навести на мысль о его невербальной связи с братьями.

– Всеволод предполагал, что работа займёт целый день.

На дворе опять залаяла Галатея.

Борис Полозов перестал реагировать на собаку после четырёх подряд «ложных тревог», когда заметил, что охранники Декана от скуки пытаются заигрывать с овчаркой, вызывая её законное возмущение.

Галка не унималась. Лай перетёк в леденящий душу вой.