Застава

– Очень жаль. Я хочу сказать, что всё оцифрованное, написанное, сказанное – это модель действительности. А модель, как вам должно быть известно, хоть на микрон, а не дотягивает до оригинала. Оцифрованная симфония никогда не сравнится с живым звучанием. Самый талантливый стих никогда не покажет читателю всю гармонию чувств, бушевавших в душе поэта. И слово, даже самое правдивое, никогда не отразит истинное положение дел. Вот пример. Алексей Аркадьевич, я говорю вам: у меня в кармане лежит монета номиналом в два рубля. Это правда?

Лицо экстрасенса покрылось пунцовыми пятнами. Владимир Полозов чувствовал, как слабенький мёрзлый «щуп» ползает над сознанием. Очень отдалённо ощущение напоминало любопытство Кикиморы, которая первое время активно подглядывала за Полозовыми. Но её призрачное проникновение было естественным и тёплым. «Далеко тебе, приятель, до настоящего контакта с информационной средой, – подумал Ворон. – Чтобы понять, как живёт океан, в него нужно окунуться с головой, а не разглядывать в лупу, сидя на берегу».

– Н-нет. Скорее всего, это неправда, – ответил, наконец, экстрасенс.

– А я не знаю, лежит там монета или нет, – откликнулся Владимир Полозов. – Понимаете, я сам не знаю. В моём мозгу нет модели для этой ситуации. Поэтому вы растерялись. То же самое произойдёт в случае реализации вашего проекта, – он прямо взглянул на Кутепова. – У преобладающего большинства людей не существует органа чувств, который бы предоставил мозгу данные об «ушедшей энергетике». Следовательно, любая модель, даже если кому-то удастся её создать, будет заведомо очень далека от истины. Вы соберёте банк данных собственного искривлённого представления о душах умерших. А если ещё попытаетесь его куда-то экспортировать… Ребята, я вам не завидую.

– Умница! – восхитилась призрачная дама.

Ворон прикрыл глаза в знак благодарности за комплимент.

Кутепов сник. Владимир Полозов подумал даже, что парапсихолог признал поражение. Но взор его вспыхнул и упёрся в пухлое лицо экстрасенса Лёши. То был гонец с просьбой о помощи.

– Владимир Васильевич, – секретарь нервно облизнул губы и вкрадчиво улыбнулся. – Вы правы, безусловно. Но ведь есть люди, которые имеют орган «шестого чувства». Не так ли?

– Вы, например, – в тон ему ответил Владимир Полозов.

– В частности. В частности. Право же, я не слишком силён в общении с потусторонним миром. Но вы и Всеволод Васильевич, и ваш младший брат…

Владимир Полозов приподнял бровь: мол, что дальше?

– Вы весьма успешно обращаетесь с паранормальными явлениями, – закончил Лёша.

– Какая новость! Неужели?

– Да-да. У меня надёжный источник информации.

Ворон откинулся на спинку стула. Мысль стремительно пронеслась в голове: кто, когда, как? Кто из заложных «настучал» на Полозовых этому типу? И зачем?

В глазах появился знакомый жар. Врезать бы ему, но хватит ли сил у живого организма подавить последствия назревающего поединка?

«Ах, негодник! Ах, шантажист! – вскочила толстая дама. – Да я тебе… я тебе сейчас, как в былые времена, нормальный подзатыльник закачу!»

«Подзатыльник», разумеется, вреда не нанёс, но за потоком разгневанной информации Ворон уловил спасительную идею.

– Ваш «источник» – это всего лишь модель в вашем собственном сознании, – снисходительно произнёс Владимир Полозов. – Алексей, вы, наверное, неплохой экстрасенс. Но в данном пункте вы крупно ошибаетесь. Ни я, ни мои братья никогда не имели дела с паранормальными явлениями. Всё, с чем мы сталкиваемся по работе ли, в быту – это обычные нормальные явления природы.

Экстрасенс изумлённо распахнул глаза. Как на ладони, перед ним лежала чистая правда.

– В общем, так, – Владимир Полозов встал. – Мне кажется, вам нужно пересмотреть постановку задачи. А то вы, ребята, извините, пытаетесь запихнуть луну в бутылку. Если настаиваете, написать такую игрушку я могу.

– В свободное время от взламывая государственных сетей? – отчаянно вставил секретарь Лёша.

Владимир Полозов ничуть не смутился.

– Не целый же день в серваке ФСБ хозяйничать. Лучший отдых – смена деятельности.

Он кивнул на прощанье остолбеневшему парапсихологу и вышел в рекреацию, поставив секретаря Лёшу перед новой дилеммой: правда или ложь содержалась в ответной фразе программиста.

Электронная музыка гремела где-то под ногами, из чего Ворон заключил, что гости дошли до той кондиции, когда начинаются танцы. Он быстро свернул за угол коридора, поискал глазами дверь кабинета Декана, за которой до сих пор проходило медицинское совещание, затем присмотрел для себя затенённый угол неподалёку и с удовольствием устроился под сочной пальмой. В качестве победного бонуса на столике возле деревянной кадки с заморским растением стояла пепельница. Ворон закурил.

«Где ж ты раньше был? Поставил бы их на место с их дурацкими идеями! Не запудрили бы они Паше голову».

– Мадам? – Ворон не оглянулся.

Она появилась перед ним, как отражение в стекле огромного окна. Смахнула будто проступившую слезу и нервно поднесла к губам мундштук.

– Как мне называть вас, мадам?

– Валентина Рувимовна я была.