Застава

Разговор затягивался. Кикимора сновала между кухней и гостиной, делая вид, что всецело занята хозяйственными заботами, но внимание её было привлечено исключительно к телефонной беседе. Всеволод Полозов ограничивался короткими репликами, но тональность разговора легко угадывалась по его помрачневшему лицу. Дед тревожно следил за Туром из своего любимого кресла. Ворон прохаживался взад-вперёд, нервно пожёвывая давно не стриженые усы. Галатея, подчиняясь настроению хозяев, нетерпеливо скребла лапой свою подстилку.

– С меня причитается. Спасибо… Не бери в голову. Я всё понимаю, – закончил Всеволод Полозов.

Трубка возвратилась на рычаг.

«Ну?» – вырвалось из сумрака коридора.

Тот же вопрос застрял в глазах Ворона.

– Основное было на автоответчике, – пояснил Тур со вздохом. – Никаких официальных бумаг Киселёв дать не может. Его уже вздрючили за самодеятельность с нашими пробами. А он к тому же растрезвонил о диоксинах по всей лаборатории.

– Это же Киселёв! – Ворон развёл руками.

– В общем, подписей и печатей у нас нет. Анализы крови я заберу в лучшем случае завтра после полудня.

– Опиши ситуацию с точки зрения химика. На грамотное письмо и без печати обратят внимание.

– Если найдётся грамотный читатель письма, – Тур криво усмехнулся.

– Брат, даже с тем, что у нас имеется, нужно выходить на «органы», – поднажал Ворон. – И немедленно!

«Лис, а Лис, там, в гостиной, близнечики опять в дебаты ударились! – Кикимора бодро выплыла из стены комнаты. – Эй, тебе разве не интересно?»

– А?

Юноша рассеянно взглянул на блазеня.

«Лис, тебе опять влетело?»

– Нет. С чего ты взяла?

«С твоей мордашки. Тебя как будто мешком по башке огрели!»

Лис встряхнулся и растянул губы в улыбке.

– Всё в порядке, – сообщил он.

«Ты что, влюбился, что ли?» – беззастенчиво спросила Кикимора.

– Во, сказанула! – взвился парень. – Никуда я не влюбился…

Ручки и карандаши в карандашнице весело стукнули друг об друга.

«Ой, завирать-то! А ну, колись. Она какая?»

– Отвяжись, – Лис насупился.

«Ладненько. Потом расскажешь, – смилостивилась призрачная подруга. – И учти, я ревновать не собираюсь. Не дура же я, в конце концов. Ведь я тебе как сестра. Правда?»

Лис поднял глаза. Кикимора висела перед ним невидимым облачком, и о присутствии её говорил сейчас лишь тонкий неопределённый аромат. Лис непроизвольно потянул носом. Пахнуло уютом. Ненавязчивые запахи горячего камня и свежей хвои, тёплого хлеба, кофе и сигаретного дыма, электроники и книжной пыли, сладковатый – бензина и едкий медицинский душок сплелись в многоликий букет. Так представился чуткому обонянию родной дом.

– Правда, Ки, – тихо ответил Лис.

День двадцать первый

– Да как же я тебе пройду туда, где не был ни разу, ядрён-батон! – Дед возмущённо приподнялся над креслом. – И это, распишусь на бумажине?

– Я буду стоять под окном. Прокуратура на первом этаже и…

Тур отрицательно качнул головой. Ворон замолчал.

– Идея неплохая, но, увы, не реализуемая, – подытожил доктор Полозов и посмотрел на часы. – Всё, время вышло. Мне пора на дежурство. Отложим до завтра.

– Удачи! – запоздало среагировал Ворон.

Лис поднялся, посчитав, что вопрос исчерпан. Обсуждение в столь ранний час, по его мнению, и должно было закончиться ничем, поскольку трезвые мысли ещё не проснулись, а изощрённые фантазии, навеянные сном, в семействе не приветствовались никогда.

«Ворон, а Ворон, – подала голос Кикимора, – давай я отнесу заявление. Пусть Лис вместе со мной пройдётся по кабинетам, а я потом по той же дорожке, только одна. А?»

– Прокуратура берёт к рассмотрению либо письменные документы, присланные почтой, либо личные заявления граждан. Личные, – Владимир Полозов подчёркнуто повторил ключевое слово. – То есть, представленные личностью. Дед худо-бедно на эту роль потянет. С моим участием. А вот ты, детка, не подходишь. Извини.

Чайная ложка печально звякнула о блюдце.

– Ворон, – Лис оживился, – если уж ты так не доверяешь почте, что мешает просто записаться на приём к прокурору? Я могу сходить, например.

– Например, нам мешает наша звучная фамилия. Как только Беляк пронюхает, что Полозов – не важно, который именно – наведывался в природоохранные органы… Короче, сам вычислишь результат. И, кстати, что ты ответишь прокурору на первый же законный вопрос: каким боком вы, молодой человек, связаны с упомянутой деревней и этой самой свалкой?

– Слышь-ка, Ворон, – позвал Дед из кресла, – почто вы вокруг своих персон крутитесь? Пошли бы в сельсовет, объяснили всё, подсказали, как бумажину написать и куды делегацию отправить. Народ-то, он, знаешь, за своё здоровье не меньше вашего радеет.

– Народ? – Владимир Полозов обернулся к призраку. – Я этот народ насилу убедил анализы сдать. Ради их же здоровья.

– Э, погоди, – Дед прищурился, – ты разве хоть одной мыслёй дал им понять, зачем взаправду к ним медики прикатили? Не дал. А я, это, вам сразу сказал: нечего в прятки играть. Начали хорошее дело, так заручитесь людской помощью. Для людей, но без людей – это, помнится, ещё в семнадцатом году проходили. Чего получилось-то?