Защитница. Любовь, ненависть и белые ночи

– В общем, все умеет. Молчит, когда не спрашивают. Чистоплотна и неболтлива. Все так и оказалось.

– Не очень-то она помалкивает, – не согласилась адвокат.

– Ну… тогда она еще не была такой.

– А что произошло за это время?

– Понимаете, мне казалось, мы дружили. Я никогда не был жадным. Она никогда не просила лишнего. Я хорошо к ней относился. Возможно, вам как женщине это трудно понять. Но я и сейчас не держу на нее зла. Мне было с ней очень хорошо.

– Так, может, жениться? – не выдержала Ольга и прикусила язык.

Леонард Францевич испытующе посмотрел на нее. Похоже, слегка усомнившись в выборе адвоката.

– Прошу прощения, – извинилась Шеметова. – Просто мне действительно трудно абстрагироваться от ситуации. Но я постараюсь.

– Постарайтесь, пожалуйста.

«Нет, он точно успешный бизнесмен. Вон как меня осадил. Может, и даст где-то слабину, но всегда в состоянии собраться и выиграть финальный поединок. Интересно, почему он больше не ездит в Казань?»

– Мы, когда встретились, сразу почувствовали друг к другу симпатию. – Похоже, Родригес и в самом деле решил рассказать всю историю своего неоднозначного романа.

Шеметова искоса глянула на часы. Ничего, успеет. Придется поднажать. Да и начало судебного заседания всегда сдвигается. И всегда в одну и ту же сторону.

– Я приезжал под вечер. Она оставалась на ночь. Мы никуда не торопились. Знаете, была такая иллюзия семейной жизни… – Леонард подозрительно глянул на слушательницу, но теперь Ольга была настороже.

– Она была нежна со мной. Я уверен, ей тоже было приятно. Она делилась мыслями, спрашивала совета.

– О чем? Какой совет ей был нужен?

– В середине девяностых она уже работала. И при этом общалась с многими криминальными авторитетами. Как она говорила, не за деньги.

– За статус, – отметила Шеметова.

– Ну, типа того, – согласился собеседник. – Она украшала их жизнь, они облегчали ей условия существования. Денег ей хватало, даже квартирку купила.

– И тут ей захотелось ребенка, – сказала Ольга.

– Откуда вы знаете?

– Из художественной литературы, – снова не удержалась Шеметова, успев, правда, сгладить выпад дружелюбной улыбкой.

– Да, ей захотелось ребенка. Она почувствовала тупик в своей, в общем-то, обеспеченной жизни. В полусвете больше не блистала.

– Почему?

– Дружков пересажали в конце девяностых на большие сроки. Да и конкурентки новые, еще более длинноногие, подросли. Короче, почувствовала закат карьеры. Хотя, если честно, была еще очень привлекательна.

Леонард прикрыл глаза, но не сладострастно, скорее мечтательно.

Ольга вдруг впервые почувствовала к своему клиенту человеческую симпатию. А почему он, собственно, не имеет права делать все, что ему, безо всякого насилия, позволяют? Можно подумать, эта Юля, если бы Леонард от нее отказался, перешла бы на другую работу. В каждом поколении есть такие. И, наверное, будут, хотим мы этого или нет. Каждый выбирает свою дорогу сам.

– И что вы ей посоветовали? – спросила она.

– Рожать, – улыбнулся Леонард. – Деньги у нее были, квартира тоже. А ребенок принес бы смысл в ее жизнь. Вот я и посоветовал.

– А что она?

– Сказала, что думает об этом постоянно. Попросила меня.

– А вы?

– А я отказался. Мне было бы неприятно думать, что мой ребенок растет без меня. А жениться на казанской проститутке, пусть даже нежной и красивой, я был не готов.

– И чем кончились ваши отношения?

– Я их не заканчивал. Только жестко следил, чтоб возможность зачатия была исключена. Она сама исчезла. В один из приездов ее телефон не ответил.

Ольга очень хотела спросить, остался ли в этот приезд Леонард Францевич без подружки. Он ее опередил.

– Я никому ничего не должен. Все свои запросы я всегда оплачивал по требуемым ставкам. Когда Юля не ответила, я стал общаться с ее коллегой.

– Она что-нибудь рассказывала про Морозову?

– Что та ждет ребенка. Я сказал: «Молодец». Я и сейчас так думаю. А потом пошли иски.

– Леонард Францевич, вы не сказали главное. Почему не сделать генетическую экспертизу и не закрыть вопрос раз и навсегда?

– Я делал. В Москве. Юля ее оспорила в суде.

– Как она этого добилась? – Вопрос-то Ольга задала, но уже примерно понимала как. Будь Морозова ее клиенткой, выбор у нее тоже был бы небольшой.

– Шла постоянная обработка судьи. С одной стороны, богатый человек. С другой – чуть не гимназистка. Она даже ни разу не накрасилась в суде. Волосы в две косички, худенькая. С трехлетней девочкой на руках, хотя та вполне самоходна. Судья сделала вывод, что печать на заключении какая-то не очень. В фамилии эксперта буква плохо пропечаталась. Ну и в подтексте, что я все эти бумажки недорого купил.

– Молодец! – развеселилась Ольга. – Без карт на руках блефует, как в покере. А почему не попросить суд о контрольной экспертизе? Блеф точно лопнет.

– Судья мягко посоветовала сделать ее в Казани. А я больше не езжу в этот город.

– Похоже, мы подошли к главному, – поддержала Шеметова вдруг запнувшегося клиента.

– Похоже, – согласился тот, вытерев выступивший на лбу пот старомодным белоснежным платочком.