Защитница. Любовь, ненависть и белые ночи

Но днем совсем не было страшно. Солнце, хоть с переменным успехом, пока светило. Без ветра было совсем тепло, с порывами – терпимо. Хорошо, что навязали одежку, еще раз мысленно поблагодарила заказчицу Ольга.

Маршрут ее пролегал по деревне примерно так, как они вчера вечером гуляли. Сначала – по главной улице, сегодня совершенно сухой и сплошь поросшей свежей изумрудной травой. Покрытие было как на английских газонах – густое, ровное и короткое. Виктор успел объяснить почему: трава росла буйно и густо, у всех живность. Вот каждый и окашивал прилегающий участок.

Молоко получалось таким же чистым, как после лугового сена: машины по деревне ввиду малочисленности населения почти не ездили. К тому же с шоссе было два съезда, ближний и дальний – на последнем как раз и подстерег Куницын-младший своего губителя и одновременно жертву. Так что автодвижение, которое могло бы вытоптать зелень на деревенской улице, и в самом деле было минимальным.

Уже свернув с центральной налево, Шеметова приметила вторую схему создания «английского газона». Коза, как компьютеризованная газонокосилка, аккуратно и начисто скашивала всю, до травинки, зелень. Постепенно – примерно за пару часов безостановочного труда – она создавала космического вида окружность вокруг вбитого в землю колышка, к которому была привязана.

Ольга немного даже постояла рядом, с уважением наблюдая за работой столь совершенного агрегата. Коза, наклонив рогатую голову и почти касаясь тонкими губами земли, срезала траву на расстоянии не более двух-трех сантиметров от корня, после чего с явным удовольствием перетирала ее своими немаленькими зубами. Животное никуда не торопилось и не обращало никакого внимания на незваного гостя. Однако даже за те несколько минут, что Шеметова потратила на непривычное зрелище, сумела заметно продвинуться в своем полезном и приятном деле.

«Это и есть высокий профессионализм», – вздохнула Ольга. Чистые, ровные круги виднелись то там, то здесь, часто смыкаясь – земли в деревне было достаточно, но и коз тоже хватало. Шеметова с детства уважала высоких профессионалов. Однако, поскольку козой ей быть в этой жизни не светило, следовало срочно приступать к делам.

Для этого даже ничего не пришлось делать.

Баба Маня – как выяснилось, хозяйка суперкозы – подошла к девушке сама.

– Говорят, ты аблакатша? – в лоб поинтересовалась бабуся. Ей, навскидку, было никак не меньше девяноста: маленькая, ссохшаяся и сгорбившаяся.

– Да, адвокат, – подтвердила Ольга.

– Что ж они, ироды, с мальчиком делают! – вдруг громко, в голос запричитала старая женщина. – Креста на них нету! Столько лет этот боров Лешку мучил! А теперь ему всю жизнь сидеть?

– Вот, бабуля, этим и будем заниматься, – обрадовалась Шеметова возможному свидетелю со стороны защиты. – Нужно как можно больше фактов, что убитый издевался над юношей.

– Рот закрой, старая, – это незло пробурчал нарисовавшийся рядом дед, на вид еще лет на сто старше бабки. – Потащат в суд – будешь знать, – пригрозил он ей.

Бабка сразу испуганно примолкла.

– А почему же не сходить в суд? – мягко спросила Ольга. – Разве вам не жалко мальчишку?

– Всех не пережалеешь, – добродушно ответил старик, свертывая цигарку из кусочка газеты и табачной трухи, которую он хранил в специальном (не обычном, пластиковом, а полотняном) мешочке.

Шеметова во все глаза наблюдала за процессом: такого она не видела ни разу в жизни. Нет, понимала, конечно, что сигареты сами в поле не растут, как и булки. Но одно дело – понимать, другое – наблюдать воочию.

– Будешь? – спросил дед, неправильно расценив ее интерес.

– Не-ет, – испуганно замотала головой адвокатесса.

– А я слышал, все городские девки курят и пьют, – сказал он. Потом мечтательно добавил: – И распутничают.

– Не все, – сказала Ольга, тоном извиняясь за то, что разрушила сладостную картину.

– Ну, как скажешь, – не стал настаивать дед.

– Так почему ж за мальчишку не заступиться? – попыталась перевести разговор в нужное русло Шеметова.

– Потому что он убивец, – веско сказал старик. – Меня дед Андрей кличут.

– Меня – Ольга, – представилась адвокатесса и с удивлением обнаружила, что бабуля была явно недовольна завязавшейся беседой.

«Неужели ревнует?»

Оказалось, просто была не согласна.

– Так сколько лет он мальца стращал? – затараторила она. – Как напьется, так всем хвастает. Мол, этот бандюк на свободе долго не проходит. А бандюку-то и пятнадцати тогда не было!

– Ружья крал? – веско спросил дед.

– Господи, это что, ружья? – презрительно скривилась бабка. – Воздушки, пукалки. И не он был верховода.

– Много ты знаешь, кто был верховода! – А затем старик сказал фразу, многое объясняющую: – Алексей Васильич был власть. Не ты его ставила. И не я. И не нам его обсуждать.

«Господи, сколько ж еще лет наши люди будут так рассуждать? – расстроилась Ольга. – Или столетий?»

Но отпор раболепным настроениям деда Андрея незамедлительно дала бабка.

– Это ты так говоришь, потому что твой сын был власть, – сказала она. – А вот помер, бедолага, о тебе хоть кто вспоминает?