Защитница. Любовь, ненависть и белые ночи

В середине дня, получив после ожидания багаж, покинули аэропорт. Сразу же почувствовали разницу. Точнее, не сразу, а в два авиапрыжка: сначала унеслись от удушливой московской жары, приправленной ароматом выхлопа семи миллионов автомобилей и битумными парами от перегретого асфальта.

В Питере дышать было уже комфортно. В Архангельске же дышать стало вкусно. И дело не только в прохладе, здесь тоже летом бывает за тридцать. Дело в природе, в могучих зеленых легких вековых лесах. Они в отличие от наших легких, кислород и потребляли, и синтезировали, причем последнее – в огромных количествах.

Дерево тут было везде: и живое, различных пород, насколько хватало глаз. И в постройках – кругом стояли деревянные дома, избы и даже имелась, как хвастались коренные архангелогородцы, многоэтажная башня-высотка, также непостижимо обошедшаяся без привычных кирпичей и бетона. Да что там говорить, тротуары и те можно было найти деревянные. В самом деле, лесной край.

Город располагался совсем рядом с аэропортом, в десятке километров, но рассмотрели его лишь из окна автомобиля, решили в качестве туристов побыть здесь на обратном пути, после судебного процесса. Времени до его начала оставалось не так много, а Шеметова, по совету многоопытного Гескина, хотела успеть, как сказал старый адвокат, «подышать воздухом событий».

Анна Ивановна встретить их не смогла, у нее случился какой-то аврал в домашнем хозяйстве. Встречали Виктор с дочкой. Имени ее, как и других Куницыных-младших, Ольга так и не запомнила. Только, как ей казалось, выучит – тут же выбегали еще две-три, одинаковые с лица, и Шеметова запутывалась окончательно.

Зато Виктора она узнала сразу: Анна Ивановна показывала фотокарточки. Причем, если бы даже Куницына показала фото мужа двадцатилетней давности, его тоже было бы легко узнать. Он вообще не менялся. Только усушивался на солнце и ветрах, точнее, выдубливался да смуглел. Сейчас Виктор выглядел так, будто усиленно принимал ультрафиолетовые ванны в какой-нибудь студии неестественной красоты.

Зато улыбался – совершенно естественно. И дочка, сопровождающая папу, тоже. Так радостно улыбались, что и Ольга, и Олег заразились, расплылись до ушей.

– Анна Ивановна очень просила извинить, – характерной скороговорочкой заговорил Виктор. – Сама так хотела, так хотела, но не получается (он смешно произносил «не получацца»).

– Никак не получацца, – сокрушалась и дочка. – Велела вас скорей везти, дома уже сама встречать будет.

Ну, не получацца – значит, не получацца. Москвичи точно знали, что это не от недостатка уважения. Да и нет таких правил, чтоб адвокатов встречали с какими-то протокольными почестями.

На стоянке их ждало необычное авто. «ГАЗ-69», старинный «козлик» цвета хаки, стоял намытый и начищенный, как будто сошедший с кадров старинных фильмов.

– Это у нас парадный, – с удовольствием сообщил Виктор. – Сам сделал. Собрал по винтику. Сложно было, но новодела практически нет. Восстанавливал родное. А что новое – точил, фрезеровал по родным чертежам.

– В Москве это был бы хороший бизнес, – оценил Олег Всеволодович. Он даже водить не умел, но в машинах разбирался и имел свое, всегда обоснованное, мнение. – Такую «самоделку» легко можно обменять на приличный кроссовер.

– Не хочу, – сказал Куницын.

– Почему? – не понял Багров. – Вещь классная, но не для ежедневной езды.

– Вещь классная, – кивнул в знак согласия Виктор. – А для каждодневной у меня «УАЗ-469» есть. По любой дороге пройдет, в любой мастерской чинится.

– Тогда понятно, – согласился Олег.

Они сели в неожиданно просторную машину – внешне «козлик» выглядел совсем миниатюрным. Виктор включил мотор – и поехали!

Ольга рассматривала спартанский интерьер парадной куницынской машины; даже она понимала, что все здесь, как в музее, – честное. Единственная примета времени – ремни безопасности. Их Виктор все-таки поставил, причем хорошие, инерционные. Сам пристегнулся и всех пассажиров оглядел, как стюардесса в самолете.

В лес въехали почти сразу, как покинули город.

Трасса оказалась на удивление приличная. Только вот расстояния большие. Куницын вел машину не лихо, но быстро и уверенно. За час они проезжали километров по восемьдесят в среднем. Однако всех этих километров было много, плюс – там, где не было мостов, – уходило время на ожидание паромов.

Места вокруг были красивые; однообразная зеленая стена вдруг раздвигалась, и глазам путешественников представало прозрачное озеро или быстрая речка с валунами, набросанными по берегам и в воде.

Ольга любовалась неброской красотой Севера, а Куницыны, похоже, давно к этому привыкли и уже не обращали внимания ни на холодные глаза озер, ни на бесконечные зеленые горизонты, ни на белые бочкоподобные, с неровными краями, облака, делавшие неяркое синее небо неестественно низким.

Машин на шоссе встречалось мало, чаще лесовозы, все почему-то мчавшиеся на предельной скорости. И хотя дорога была достаточно широкой, машину при расхождении с несущимися навстречу махинами ощутимо потряхивало воздушной волной.

Остановок не было, кроме одной, вынужденной.