Защитница. Киррана-1 (СИ)

– Спасибо, девочки! Мама, – Кира крепко обняла Анасташу, – помни, я всегда с

тобой, – она быстро выскочила на двор, чтобы не продолжать разговора.

Вдохнула вечерний воздух, напоенный запахами трав. Взглянула на родное небо

и на дорогу: «Будто прощаюсь...», – мелькнула мысль и стало немного страшно. Эх! Как

же сейчас не хватало легконогой Полночи. Сесть бы верхом и нестись через поля, ни о

чем не думая, далеко-далеко… «Полночь!» – кто-то должен позаботиться о лошадке,

если она вдруг не вернется.

Отчего-то пошла дальней дорогой вокруг деревни. На счастье у околицы

встретился Лютобор, он нес вязанку молодой лозы. Люта мастак плести. Из его рук

выходили не только отличные туеса и корзинки, но и вообще, что угодно. Деревенским

мальчишкам он как-то сплел коньков, да поставил на кривые салазки. А уж прочей

утвари и не счесть.

– Кира, здоровенько! Говорят…

– Здрав будь, Люта! Никак к ярмарке готовишься?

– Да вот, имею пару задумок, а так-то уже все почитай и собрано.

– Поблагодарить тебя хочу. Маришка сказала, это ты меня от купален принес…

Тут Кира зарделась, припомнив в каком виде Лютобор её там мог застать. И

парень, похоже, всё понял, поспешив успокоить:

– Мы с Ламитой были. Она на тебя сарафан надела, а я уже нес.

– Передай и Ламите низкий поклон. Ежели доведется, лично её отблагодарю. Ан

нет, сходите к моей матери и выберите лучших соболей, какие только есть в клетях.

– Кира, странно говоришь, будто прощаясь?

– А может оно так и выйдет, кто знает? – Кира тяжело вздохнула, неопределенно

махнув рукой. – Люта, ты мой нож, случаем, не видел?

– Тот, который от Каррона тебе остался?

– Он самый. Я его под камень прятала. Приметный такой.

– Нет, Кира. Да мы тогда за тебя испугались. Ламита сарафан нашла и скорее

домой. Там Матрена уже ожидала – девчонки позвали. А ты холодная, что не живая…

Знахарка удивилась сильно. Сказала особое истощение у тебя, но толком ничего не

пояснила, лишь дала отвар какой-то и закутать велела потеплее, а потом всех выгнали

из избы, чтобы ты отдыхала.

– Понятно, тогда схожу сама поищу. Люта, у меня ещё просьба будет. Полночь и

Туман – в охотничьей избушке. Позаботься о них, если сама не смогу.

– Какой разговор, – Лютобор кивнул, посмурнев, – я их и так уже два дня

кормлю.

– Как два дня?! – Кира опешила, с ужасом осознавая, что провалялась в постели

два дня, а никто ничего не сказал. А Пасита то ждет… Надежда на благодушие

Защитника растаяла.

– Ну так оно и выходит, – подтвердил Лютобор.

– Ох… Ладно, Люта, пойду я.

– Береги тебя Киалана! – Люта перехватил поудобнее вязанку.

Кира бегом бросилась к купальням. Обыскав весь берег, с легкостью признала

тот самый камень, но ножа под ним не обнаружилось – видать кто-то забрал. От досады

охотница даже ногой притопнула. Обидно. Нож отца был ей очень дорог.

Как не таились Каррон и Анасташа, Кира с детства знала о том, что

Защитник её отец. Однажды она случайно подслушала их с матерью разговор. Это

случилось сразу после памятного набега сартогов. Оказалось, что в деревне про то

никто не ведал, кроме самого Защитника, Анасташи, бабки Желаны, деда Огина,

который к тому времени уже помер, да старосты Опорафия. По малолетней

глупости, она попыталась поделиться радостью с Микором. Захлебываясь от

счастья, шепотом сообщила, что никакой она не приемыш, а дочь Каррона! Самая,

что ни на есть настоящая, но друг только поднял на смех: «Кира, глупая девчонка! У

Защитников вообще дочки не родятся». Сказал, что все она себе придумала, а

Каррон Защитник просто добр к ней и её приемной матери. Кира сильно на него

тогда обиделась, целую седмицу не разговаривала. Но словам его не поверила, а

хорошо все обдумав, решила больше ни одной душе не рассказывать свою тайну. Да

и с Микором о том более не заговаривать.

Не торопясь, Кира вернулась в деревню. Первоначальный запал уже сошёл на

нет, и теперь требовалось собраться с мыслями, прежде чем заявиться к Защитнику. В

голове не укладывалось, почему он столько ждал, пока она не очнется? Ведь мог

приказать попросту вытащить её из постели силой и бросить к своим ногам? Вот это

было бы в его духе. От этой мысли на душе стало ещё тревожнее.

***