Беркут медленно расцепил руки и развел их, словно демонстрировал: вот, я опять открыт.
Ласточка прищурилась и сообщила:
– Я подумаю.
Беркут с минуту смотрел и размышлял над тем, как же хочется взять ее на руки. Посадить к себе на колени. Пленить. И приручать, как дикого зверька.
Что-то теплое скользнуло в живот и растеклось от солнечного сплетения.
Не возбуждение. Что-то новенькое.
Беркут заставил себя отлепить взгляд от ласточки, которая настороженно отступила к окну и выжидала. Словно боялась его действий. Опять вся подобралась, подобно спортсмену на низком старте.
Поэтому Беркут крутанулся на пятках и, преодолев желание обернуться на ласточку, торопливо рванул из комнаты.
А спустя пару минут услышал, как стукнула дверь Али. И приоткрыв дверь в свою комнату, где засел, словно в засаде, услышал женские голоса сверху.
Подружки нашли друг друга.
Аля
– Тише! Он же услышит! – шикнула я на Ирину – уж больно она разошлась.