Защитник Отечества

Поскольку вокруг нас снова собрались зеваки, норманны не стали продолжать драку, помогли подняться своим пострадавшим друзьям и пошли прочь от торга. На прощание один прошипел мне: – Мы ещё свидимся, рус!

Подобрав валявшиеся сапоги, сразу направился к сапожнику, попросив подбить на каблуки и носки сапог жесткие набойки. Сапожник удивился, но сделал при мне. Бить будет сподручней: саблю и нож во время драки я не вытаскивал, а вот набойки железные очень бы пригодились – мои сапоги сейчас были без них.

Дома купеческие слуги делились городскими новостями – норманны присутствовали во всех людных местах, провоцировали мужиков на драки, цеплялись к женщинам. В городе зрело глухое недовольство, но пока до открытых стычек не доходило.

Пару дней я сидел дома, отрабатывал некоторые удары, метал ножи. Со слов холопов, то в одном районе города, то в другом происходили драки. Норманны вели себя просто вызывающе. Ну что же, негоже прятаться дома, когда незваные гости обижают хозяев.

Опоясавшись саблей, заткнув за пояс ножи, я отправился в город. По дороге решил зайти в корчму, выпить сбитня, послушать городские новости. Только подошёл к двери, как в корчме раздались крики, от удара распахнулась дверь, и мне навстречу вылетел мужик с окровавленным носом. Я успел подхватить бедолагу и положил на завалинку. Похоже, в корчме кто-то веселился на всю катушку.

Я зашёл в открытую дверь – здесь кипела драка. Несколько мгновений я стоял, пытаясь определиться – кто бьёт, кого и за что. Ого, да здесь норманны наших бьют. До оружия дело не дошло, хотя мечи были у них за спинами. Дрались всем – ногами, руками, лавками, оторванными досками, били глиняные горшки о головы друг друга. Я улучил момент и кулаком изо всей силы треснул по затылку норманна, который неосторожно повернулся ко мне спиной.

Надо помогать своим, и я кинулся в драку. В первую очередь необходимо свалить здоровенного норманна, что молотил кулачищами сразу троих мужиков. У них из разбитых носов и ртов уже текла кровь, запачкав рубашки и кафтаны, а норманн был свеж, как июньский нежинский огурчик. Ринувшись на дана, я вскочил на стол, с разбега ударил его ногой по рёбрам и ощутил хруст. Хорошо ему досталось. Дан повернул ко мне взбешённую физиономию, и я тут же ребром ладони врезал ему по кадыку. Глаза норманна закатились, он захрипел и стал заваливаться вбок. Досмотреть и насладиться зрелищем не пришлось, поскольку в плечо мне ударился глиняный горшок, разлетевшись на мелкие черепки и обрызгав пивом.

Через толпу дерущихся ко мне пробивался высокий, жилистый норманн. Руки длинные, кисти как лопаты, с мозолями от вёсел. Сильный противник, к себе близко не подпустит, и вынослив – это я оценил мгновенно. Только дойти в целости ему не дали. Сбоку мелькнула лавка и обрушилась на спину норманна. От удара его бросило на меня, он потерял равновесие. Я едва успел выставить согнутую ногу и принять его на подошву. Удар пришёлся ему в средину живота. Дан рухнул на пол.

Шум стих, я оглянулся. Мужики размазывали по лицам кровь, один вытаскивал из разбитого рта качавшийся зуб. Все шумно дышали, но победа было нашей. Все четыре норманна лежали поверженные на полу – двое в отключке, двое ворочались, пытаясь встать. Ладно, лежачих не бьют – на Руси испокон века действовал этот неписанный закон.

Однако и уходить отсюда надо, неровен час – городская стража прибежит. Когда они нужны – не найдёшь, а когда всё закончится – они тут как тут, похватать виновных и невиновных.

Я осмотрел себя – рубашка в пятнах от пива из разбитого горшка, но не порвана, вид в целом – вполне, поэтому неспешной походкой, сдерживая себя, направился на торг. Основная часть норманнов постоянно находилась тут, и я не ошибся.

Ещё на подходе к торговой площади я услышал шум и крики. На площади явно происходило нечто неординарное. Растолкав толпу, подошёл поближе. Ба! И здесь драка.

Дюжина норманнов дралась с ватагой новгородских мужиков. Обе стороны дрались с остервенением, кровь текла из разбитых носов и ртов, стонали увечные. Мужиков было больше, но норманны брали опытом и организованностью. Они стояли полукругом, раз за разом отбивая с лёгкостью волны нестройной, неорганизованной толпы. Пока что ни один норманн не лежал на земле, в отличие от новгородцев. Непорядок!

Я пристроился за атакующими новгородцами, разбежался за их спинами, за мгновение до столкновения опёрся руками на плечи переднего мужика и, взметнув своё тело вверх, со всей силы врезал подкованным каблуком норманна в подбородок. Такой удар не выдержал бы и бык, норманн – тоже. От удара незваный гость стал заваливаться на спину, я же, приземляясь на его место, сильно двинул локтем в голову норманну справа. Тот закачался, поплыл, и я от души добавил хук в солнечное сплетение. Норманн упал. Видя потери среди доселе неприступной норманнской стенки, ватажка новгородцев восторженно взвыла и принялась с удвоенной силой молотить супостатов, но вскоре, понеся потери в виде выбитых зубов и подбитых глаз, откатилась назад. Вокруг лежащих товарищей норманны образовали круг.